Рыцарь
Шрифт:
Из-за поворота, где минуту назад исчезла Жаклин со своими спутниками, вывернула крытая повозка, запряженная четверкой лошадей. Повозку сопровождало несколько всадников. Ги прищурился:
— Кажется, на боковой стороне там какой-то герб… Нет, не вижу.
— Кто бы это мог быть?
— Давай подождем и посмотрим.
И мы стали ждать. Через некоторое время фигура одного из всадников привлекла к себе все наше внимание.
— Это же…
— Дон Диего Тольпенсьеро, — согласился Ги, глаза которого были лучше
— Спроси об этом у Эгвеньо, а не у меня. Вот уж кого-кого, а Диего я сейчас меньше всего хочу видеть.
— Так давай, я сам его встречу.
— Вот еще… Ему что-то надо, а раз так — разговаривать с ним все равно придется. Горькое лекарство глотать лучше сразу.
Когда они подъехали поближе, стало видно, что дон Диего еле-еле держится в седле. Лоб старика был мокрым от пота, он зябко кутался в меховой плащ. Что же тебе понадобилось, дедуля, что ты выбрался из натопленной комнаты под дождливое осеннее небо?..
Подбежал Эгвеньо и бережно помог отцу слезть на землю. Мы с Ги подошли ближе.
— Добрый день, дон Диего, — сказал я. — Чему мы обязаны чести видеть вас? Что-то случилось?
Он как-то странно посмотрел на меня… Потом отвел взгляд и еще плотнее закутался в плащ. Его знобило.
— Здравствуйте, дон Андрэ. Я слышал, вы убили графа Альфаро.
— Да, это так.
Старик положил руку на плечо сына.
— Я могу видеть тело графа?
Вот ведь упертый старикан…
— Нет. Не можете. Мы его давно закопали.
— А вы уверены в том, что…
— Уверен. Барон Фернандо Грасиане ему даже голову отрубил для того, чтобы ни у кого больше сомнений не возникало.
Диего несколько секунд молчал, а потом спросил:
— Как вам удалось победить его?
— Одна маленькая военная хитрость. Только вот Анну мы спасти не смогли. Перед штурмом Альфаро…
Диего поднял руку:
— Подождите, Андрэ… Подождите, пожалуйста… Дайте мне собраться с мыслями…
— Что случилось, дон Диего? — спросил Ги. Диего покачал головой:
— Не знаю даже, с чего начать… Вы ведь знаете, Андрэ, я никогда не верил в то, что вы добьетесь успеха в этом деле…
— Если бы не верили, то не послали бы с нами своего сына.
Диего посмотрел мне в глаза:
— Я отправлял Эгвеньо на смерть. Я не мог допустить, чтобы чужие люди проливали кровь, защищая честь нашей семьи.
— Что теперь говорить… Эгвеньо, как видите, жив. И я тоже. Чего нельзя сказать об Альфаро.
Диего огляделся. Было видно — в окружении многих людей он чувствует себя очень неуютно…
— Мне нужно поговорить с вами…
— Наедине?
— Хотелось бы, но… Но об этом и так все узнают.
Он потянул Эгвеньо за рукав, а когда тот наклонился, что-то прошептал ему на ухо. Здоровяк кивнул и направился к фургону. Мы ждали…
Эгвеньо вернулся не один. Его сопровождала
Диего ободряюще потрепал девушку по руке. У меня возникло ощущение, что ободрить он пытается самого себя.
— Дон Андрэ… — Он глубоко вдохнул. — Позвольте представить вам донью Анну, дочь дона Яго Альгариса, кузину барона Родриго де Эро.
Нет, не такой я ее себе представлял. Но, черт возьми, она еще красивее, чем я думал.
Глубокая тишина. Все присутствующие пялятся на бледную девушку. Она бледнеет еще больше и еще ниже опускает голову.
— Что это еще за чертовщина? — разорвал тишину голос Ги де Эльбена.
Диего сцепил пальцы рук. Сглотнул.
— Позвольте мне объяснить…
— Что все это значит, раздери тебя дьявол?!
— Ги, дай ему сказать, что он хочет, — отчеканил я, и тамплиер умолк.
— Андрэ, — обратился ко мне старик. — Я понимаю, что вы подумаете обо мне, но…
— Ближе к делу.
— Хорошо… Когда два года назад Альфаро вторгся в наши земли, мы уже знали… что ждет Анну, если он… когда он захватит замок. Видите ли, когда дон Яго отказался покориться ему, граф во всеуслышанье объявил, что главу рода он предаст позорной смерти, а его дочь обесчестит. И мы решили… Яго решил… Понимаете, Андрэ, в замке была одна девушка, Мария, очень похожая на Анну. Дочь служанки. Поговаривали, что Яго — ее отец… Неважно. Мы уговорили Марию назваться именем законной дочери дона.
— Что вы ей пообещали?
— А что можно было пообещать? — Диего вздохнул. — Она ведь служанка, она обязана повиноваться. Нет, она согласилась добровольно… Даже если бы мы и знали… Честь и жизнь служанки и честь и жизнь дочери рыцаря, наследницы рода… Это несопоставимые вещи. Мы пошли на обман, но я вам не солгал: когда Альфаро запер Марию, мы пытались ее выкупить…
Тут настоящая Анна подняла взгляд и посмотрела на Диего. Выражение робости не исчезло с ее лица, но, продолжая рассматривать ее, за оболочкой страха и неуверенности я вдруг ощутил глухую ненависть, тлеющую в ее душе. Ненависть к заступнику, дону Диего.
Ненависть, господин, это как черная жгучая отрава. Она жжет и того, кто ее носит, и других людей, — так сказала мне однажды ведьма Рихо. И теперь я слишком хорошо мог понять, что же она имела в виду. Что-то во мне изменилось после смерти Альфаро…
— Не понимаю, — произнес я вслух. — Я видел, что с ней сделал граф. Почему она не проболталась? Впрочем, если сначала она держала рот на замке… То когда ее бросили в подвал, вряд ли кто-нибудь стал ее слушать.
Диего кивнул, соглашаясь.