Рыцарь
Шрифт:
– Где ваша орда, какие планы у ваших князей – говори всё, что знаешь. Будешь упорствовать – не только бить продолжу, я тебе пятки на костре поджарю.
Вид у Конрада при этих словах был свирепый, и пленный поверил.
– За горами орда, на мадьярских землях. Мы бы в свои степи ушли, да князь Боняк на вашего императора очень обижен. Мы с вами союзниками были, помогли вам печенегов разбить, а ушли без трофеев. Нехорошо!
– Так вас же никто не гнал, вы сами ушли.
– А зачем печенегов пленных резали? Это тоже трофеи, их как товар продать можно было.
Алексей
Пленный продолжил:
– После победы, которую вы без нас не одержали бы, мы не нужны стали вашему императору. Наши шаманы сказали – греки хитрозадые пленных печенегов убили, следующей ночью нас резать будут. Надо уходить. Шаманы, однако, не врут. Князья послушались.
– Тогда зачем вернуться хотите?
– Своё забрать. Все трофеи вам достались, а так нечестно – ведь уговор был.
Слова половца были правдой – договор нарушать не следовало. И теперь трофеи лучше бы добром отдать, иначе снова кровопролитие будет. А учитывая, что половцев много, резня могла бы длиться бесконечно долго.
– Когда князья выступать думают?
– Я не князь, у него свои советники да шаманы есть. Думаю, даже сотники и тысячники о том не знают. Но скоро. Когда воевать, если не летом? Все перевалы проходимы, и травы для лошадей полно.
Алексей и Конрад отошли в сторонку.
– Что с пленным делать будем?
– Надо его в столицу доставить. Пусть тупоумные и хитрозадые начальники послушают, что половцы замышляют. Как по мне, посольство к князьям слать надо, трофеи возвращать. Иначе быть беде, большой крови.
– Кого отправим с пленным?
– Александра из твоей кентархии. Он парень разумный и осторожный.
– Решено.
Пленного посадили в седло, связав ему руки и примотав ноги к стременам – чтобы не спрыгнул и не сбежал. Хотя беглец из него получился бы никакой – он просто не мог наступать на ноги. А когда к нему приближался Конрад, смотрел на него со страхом и потел.
Уздечку половецкой лошади крепко привязали к задней луке седла катафракта. Громко, чтобы пленный слышал, Конрад сказал:
– При малейшей попытке к бегству или неповиновении руби его не жалея!
– Понял, кентарх!
Катафракт тяжело поднялся в седло и тронул коня с места.
С утра – снова в дозор. Но до чего же половцы злопамятны и мстительны! Забраться на чужие земли – это запросто. А как по морде настучали слегка – так сразу мстить.
В этот же день на них напали из засады. Нападение могло закончиться очень плохо из-за неожиданности, но Алексей, посоветовавшись с Конрадом – ведь оба равны по положению, – отправил впереди дозора одного из катафрактов. И на лесной дороге, в предгорьях, половцы приняли его за одиночку. Вот она, желанная и лёгкая добыча! Вы нашего в плен повязали, а мы вашего захватили. Глядишь – обменяемся.
За небольшим изгибом дороги византийского дозора не было видно. И вдруг – звон
Половцы сделали засаду по своим правилам. Они подрубили дерево, свалили его поперёк дороги и, когда катафракт остановился, кинулись на него из-за деревьев.
Только они нарвались на опытного воина. Он успел вырвать меч и зарубить двоих. Однако одному против нескольких нападавших устоять тяжело, особенно когда нападают с двух сторон сразу. Тем более что половцы – прирождённые воины, они учатся стрелять из лука и бросать аркан ещё с детства – как и сидеть на коне.
Пока катафракт отбивался мечом, на него набросили волосяной аркан и сдёрнули с коня. Половцы уже предвкушали, как они притащат в свой стан пленного – но… из-за поворота на полном скаку появился весь дозор, выстроившись в две шеренги и заняв всю ширину дороги. И сразу – в копья. Только двое из пятерых уцелели, бросились в лес.
Алексей приказал четверым из своей кентархии преследовать их, догнать и убить.
Катафракты на лошадях, воткнув копья наконечниками в землю, ринулись за половцами. А что с копьём в лесу делать? Они там только мешать будут, за деревья цепляться.
Оставшиеся воины соскочили с коней, и по приказу Конрада двое сразу встали с обнажёнными мечами на охрану. Двое же подняли катафракта. После падения с лошади с полным вооружением он сильно ушибся. Кольчуга – она от стрел или сабельных ударов защитит, а при падении с лошади только усугубит ситуацию своим весом.
С воина осторожно стянули кольчугу и начали ощупывать грудную клетку.
Катафракт вскрикнул, побледнел.
– Похоже, рёбра поломаны, – подвёл итог один из воинов.
Алексей выругался от души. Один катафракт пленного конвоировал, второй травмирован, и его надо срочно отправлять к лекарям в любой город, находящийся поблизости. Да и удержится ли он в седле?
С одного из убитых половцев стянули рубаху, разрезали её на полосы и перетянули пострадавшему грудь. Так ему было легче дышать, и не досаждала сильная боль.
– В седле удержаться сможешь?
Катафракт кивнул.
Ему помогли забраться на лошадь.
Конрад ткнул пальцем в одного из своих воинов.
– Сопроводишь до ближайшего города, где лекари есть. Езжай осторожно, рядом, поддержишь, если что. Отдай в хорошие руки и договорись, чтобы за лошадью присмотрели.
Конрад развязал поясную сумку и достал оттуда золотую монету.
– Ему на лечение, питание и уход. Ну и лошади – на конюшню. Езжай! – тяжёлой рукой он хлопнул по крупу лошади.
Катафракты медленно отправились в обратный путь.
Алексей в очередной раз поразился поступку Конрада. После получения жалованья он пожалел денег на выпивку и угощение, а для пострадавшего катафракта отдал золотой, не раздумывая. Как в этом человеке уживаются столь разные качества – скупость и щедрость к раненому собрату? Милосердие это или святое чувство армейского товарищества? А если милосердие, то как оно сочетается с битьём пленного палкой по пяткам? Воистину, каждый человек – загадка.