Рыцарь
Шрифт:
Взор Николаса скользнул по ее груди, едва прикрытой ночной рубашкой, и он протянул руку, чтобы коснуться плеча, — пальцы его дрожали.
— Одну ночь! — прошептала она, оказавшись рядом с ним. Реакция Николаса была мгновенной: руки его обвились вокруг нее, губы прижались к ее губам, и он приник к ним, как жаждущий к источнику. Рубашка ее порвалась, когда его руки, а затем и губы стали ласкать ее груди.
— Одну эту ночь — в обмен на твое обещание! — сказала Дуглесс, откидывая голову назад.
— Все, что у меня есть, — твое. Да разве ты этого не знаешь?! — отозвался он, а губы его при этом скользили ниже и дальше по всему телу… Руки его при этом лежали у нее на бедрах, и пальцы зарывались в податливую плоть.
— В таком случае не уезжай завтра! — сказала она. — Одну сегодняшнюю ночь за завтрашний день!
Сильные руки Николаса при этом поднимали ее бедра, так что рубашка трещала по швам и почти сползла с тела.
— Ты можешь иметь все мои «завтра»! — воскликнул он.
— Ну, пожалуйста, Николас! — молила Дуглесс, пытаясь вспомнить, что именно ей следует сказать, но его ласки мешали. — Ну, пожалуйста, любовь моя! Я скоро уйду, и ты должен дать мне клятву!
Секунду спустя Николас поднял голову и, прижимаясь лицом к ее дивному телу, перебрался повыше и взглянул ей в глаза. Он плохо соображал, охваченный страстью, эта женщина так много для него значила, но все же он услышал ее.
— Ну, и какой же клятвы ты от меня хочешь? — спросил он, и голос его прозвучал глухо.
Приподняв голову, Дуглесс ответила:
— Я проведу эту ночь с тобой, только обещай, что не женишься на Летиции после моего ухода! — почти невозмутимо произнесла она.
Долго, очень долго Николас пристально смотрел ей в глаза. У Дуглесс даже дыхание перехватило: не так-то просто было ей решиться на это, но она должна помешать этому браку, если даже ей придется навсегда потерять Николаса и вернуться в свою эпоху!
Внезапно он скатился с нее, спрыгнул с постели и накинул на себя что-то вроде халата. Подойдя к камину, он долго стоял, повернувшись к ней спиной, и когда заговорил, голос у него был сдавленный, хриплый:
— Неужели ты думаешь, что ради одной-единственной ночи я соглашусь расстаться с тобой навеки?! И неужто ценишь себя столь низко, что готова продаться в обмен на мое обещание?!
Его слова заставили Дуглесс почувствовать себя такой ничтожной! Натягивая то, что осталось рубашки, она, словно оправдываясь, проговорила:
— Я не смогла придумать ничего лучшего, но готова на все, только бы не было твоей свадьбы!
Обернувшись, он посмотрел на нее, и глаза его потемнели от обуревавших его
— Ты рассказывала мне о твоей стране, о ваших обычаях, — начал он. — Но неужто ты вообразила, что весь мир живет по вашим правилам? Предстоящая свадьба для меня лично ничего не значит, но ты почему-то придаешь огромное значение.
— Я не могу допустить, чтобы ты рисковал жизнью ради…
— Да, но ты рискуешь нашими жизнями ради нее! — гневно воскликнул он, не дав ей договорить, и глаза его засверкали. — Ты мне без конца твердила, что никогда не сможешь лечь со мной в постель, и вот, однако же, ты здесь, одетая как… как какая-нибудь… — Он не договорил.
Дуглесс и впрямь почувствовала себя этакой проституткой и натянула простыню на свои голые плечи.
— Поверь мне, я всего лишь пыталась отговорить тебя от этой женитьбы, — проговорила она, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Он подошел к кровати и, склонившись над Дуглесс, сказал:
— Что же это за любовь у тебя ко мне?! Она побуждает тебя залезть ко мне в постель и вести себя подобно… шлюхе?! Да, тебе не нужны богатства. Но ты хочешь, чтобы я обесчестил свою семью, чтобы отказался от того, что для меня важнее всего на свете!
— О, не надо, пожалуйста, не надо! — проговорила Дуглесс, закрывая лицо ладонями. — Я этого не вынесу! Я никогда и не думала…
Присаживаясь на краешек кровати, он убрал с лица ее руки и сказал:
— Ты хоть понимаешь, как меня страшит эта свадьба? Как я боюсь женщины, которую обязан сделать своей женой?! Будь я свободен, находись в вашем времени, я взял бы в жены ту, которую люблю, но здесь не могу этого сделать! Мне не прокормить жену. А Кит, женись я на тебе, лишил бы меня крова, пищи и одежды…
— Нет, Кит вовсе не такой! И уж конечно, мы бы нашли какой-нибудь выход, чтобы жить вместе! Ты помогаешь Киту управлять поместьями, и он не стал бы просто вышвыривать тебя вон, он бы…
Крепко сжимая ее запястья, Николас воскликнул:
— Ты что, не способна понять, что я говорю?! Я должен вступить в этот брак!
— Нет! — прошептала она, — нет и нет!
— Но ты не можешь остановить то, что должно случиться! — вскричал он. — Ты только можешь помочь мне!
— Но как?! Каким образом? Разве я в силах отвести от тебя топор палача?!
— Да, именно, — ответил он. — Ты можешь это сделать! Можешь остаться со мной навсегда!
— Навсегда?! А ты, значит, станешь жить с другой женщиной, да? Спать с нею? Заниматься с нею любовью?!
Отпуская ее руки и продолжая глядеть на голые плечи, едва прикрытые простыней, он воскликнул:
— Что ж, тогда делай это! Видно, ты предпочитаешь навеки расстаться со мной, чем видеть меня с другой!