Рыцарь

Певель Пьер

— Он уже не молод, но силы у него еще имеются. Будем надеяться, что длительный отдых все исправит. Впрочем, мы можем только молиться. Решает все Искупитель.

Отец Эльдрэм осенил себя знамением, дотронувшись указательным пальцем до изображения Дракона-короля, которое украшало его грудь: вертикальная линия от головы до хвоста, затем горизонтальная линия, соединяющая кончики распахнутых крыльев. Дракон-король был наиболее могущественным и наиболее мудрым из всех божеств. Благодаря тому, что он пожертвовал своей жизнью, наконец завершилась эпоха Теней; это также позволило одержать победу над армиями тени и забвения

и лишило Драконов бессмертия. По мнению черных священников, жертва Дракона-короля очистила души людей, которые с тех пор могли надеяться на вечное спасение.

Лорн не верил, что его душа вечна. И еще меньше — что ей уготовано спасение.

— По словам Кадфельда, — сказал он, — милиционеры требовали, чтобы он заплатил налог. Что тут такое происходит?

Священник вздохнул и предложил ему присесть.

— Происходит тут то, — ответил он, когда они сели, — что префект нашего квартала жаден и продажен.

— А разве все остальные не таковы?

Отец Эльдрэм сдержанно улыбнулся:

— Более или менее, да. Особенно с тех пор, как их назначает не Городской совет, а королева. Наш, Таленн Иоргас, бьет все рекорды. Он обложил жителей Красных Мостовых непомерными налогами, основную часть денег забирает себе и еще больше обогащается, проворачивая разные махинации.

— И что, на него нельзя найти управу?

— Он племянник Эстевериса, министра королевы. Иными словами, неприкосновенный.

Лорн хмыкнул.

Взяться за племянника — не самый плохой способ подобраться к дяде. Возможно, этот козырь следует приберечь…

— И даже если кто-то попытается протестовать, — продолжил черный священник, — это все равно безнадежно: милиция находится на содержании у Иоргаса.

— Мне казалось, милиционеров выбирают из числа жителей квартала. Причем сами жители.

— Сейчас милиция Красных Мостовых — одно название. Иоргас превратил ее в свою личную охрану и принимает в нее разных головорезов, в том числе бывших заключенных. Их жестокость вы сегодня видели сами. А во главе стоит гнусный негодяй по имени Андара. Вот кто воистину сеет здесь ужас.

— Кто он?

— Мы не знаем. Без сомнения, бывший наемник. Если позволите, я бы дал вам совет, рыцарь: не ищите ссор с этим чудовищем.

Не отвечая на его слова, Лорн в свою очередь спросил:

— А вы? Докучают ли вам Иоргас и его бандиты?

— Они ненавидят меня, потому что я стараюсь помогать беднякам. Я думаю, Андара видит во мне угрозу своей власти. Соперника.

Лорн спросил себя, так ли не прав Андара в своих предположениях.

Церковь Дракона-короля неуклонно распространяла свое влияние, день за днем привлекая в свои ряды все новых людей. Безусловно, в числе ее прихожан встречались люди влиятельные и богатые. Однако больше всего их было среди самых бедных, которым церковь протягивала руку помощи. В эти тревожные времена она набирала популярность, воплощая справедливость, порядок и надежду. А также заботясь о бедняках и давая им еду. Тем не менее милосердные деяния черных священников не были бескорыстными: они составляли неотъемлемую часть стратегии завоевания.

— Они не посмеют подступиться ко мне, — добавил отец Эльдрэм. — Единственный защищает меня.

Он снова начертил на груди крест.

— Отныне вы можете полагаться на мою помощь, — сказал Лорн. — Не стесняйтесь

обращаться ко мне, если потребуется. А сейчас позвольте мне заплатить за лечение Кадфельда.

Он протянул маленький кошелек. Священник открыл его и произнес:

— Здесь намного больше, чем необходимо.

— Потратьте остальное на нужды самых обездоленных из вашей паствы, отец.

— Благодарю вас от их имени.

Отец Эльдрэм убрал кошелек в карман, как вдруг в дверь кто-то забарабанил. Собеседники переглянулись, встали и тотчас увидели бегущего Дариля, которому отворили монахини.

Раскрасневшийся и запыхавшийся подросток едва сумел выговорить:

— Скорее! Господин… Скорее… Идемте туда!

В центре небольшого садика, у всех на виду, полыхал огонь.

Встревоженные криками милиционеров, сонные жители квартала наспех оделись и босиком побежали на темную площадь, нагревшуюся за день на солнце. Оробев и не веря своим глазам, они стояли поодаль от ослепительного пламени костра. Из окон высовывались взъерошенные головы, а по улицам стекалась толпа зевак, которых привлек шум.

В костре сгорали жалкие пожитки доброго старика.

Пламя поднималось высоко в воздух. В него подлили несколько фляжек спирта, и оно пожирало трухлявые доски, табурет, ящик, который служил столом, убогое ложе и одеяло, истертый ковер, рваные книги, обгорелые страницы которых метались в горячем воздухе, и множество хлама, накопленного за долгие годы. Милиционеры продолжали бросать в костер все, что осталось от жалкого скарба: чучело птицы, собеседника столь же преданного, сколь и терпеливого, маленькую выщербленную шкатулку с перламутровыми узорами, коллекцию пустых флакончиков — все, что нашлось в лачуге Кадфельда, прежде чем они уничтожили ее.

Андара довольно улыбался, сложив руки на груди, в то время как его люди заканчивали бросать в огонь то немногое, чем владел старый безобидный человек. Глава милиции был убежден, что преподал всем хороший урок. Вот что ожидало тех, кто решит бросить вызов милиции и ему самому. Напав на его сотрудников, этот кто-то напрямую оспорил его власть. И теперь этот кто-то вместе со всем кварталом Красных Мостовых должен узнать, что подобные дела никогда не остаются безнаказанными.

ГЛАВА 7

В ту ночь на площади Лорн решил не вмешиваться.

Лачугу Кадфельда было уже не спасти, а публичное столкновение с Андарой стало бы преждевременным. Посему Лорн остался в стороне и удержал Дариля рядом с собой, в то время как отец Эльдрэм быстро протиснулся сквозь толпу. Мужество священника удивило Лорна: тот не побоялся подойти к Андаре и во всеуслышание обвинить его в жестокосердии.

Этот поступок произвел впечатление на Лорна, который недолюбливал черных священников и удивлялся упорству, с которым они отрицали божественную природу всех Драконов помимо Дракона-короля. Своего покровителя они называли Единственным. По их мнению, другие Предки представляли собой лишь эманации или воплощения Дракона-короля. Поклоняться им было ересью, с которой следовало бороться словом и проповедью, а если понадобится, то огнем и мечом. Для Лорна Церковь Дракона-короля воплощала ту разновидность веры, которую он ненавидел: нетерпимую, слепую, фанатичную.