Рыцари Березовой улицы
Шрифт:
Когда все березовцы расселись внутри будки на цементном полу, Кот спросил:
— А где тут ток?
Алик снова рассказал про рабочих. Зямка успокоено сказал:
— Это хорошо. А то, если б тут был ток, могло бы нас убить. Через несколько лет обнаружили бы наши скелеты — вот было бы переполоху! Одно жалко, что мы уже не смогли бы сами прийти, чтоб на эти интересные скелеты глянуть!
— Здесь
— На старинный рыцарский замок! — сразу объяснил Зямка. — Отсюда можно делать вылазки и всякие там нападения!..
— На кого? — спросил Пушкин.
— А на кого-нибудь! — оживился Кот. — Это мы придумаем. Нельзя же, чтоб такой хороший замок, раз мы его открыли, зря пропадал. Разбойники тоже могли жить в таком? — обратился он к Зямке как к специалисту, а тот пожал плечами.
— А почему бы им не жить? Жили б с удовольствием, если б он у них был.
— Тогда пускай это будет разбойничий замок, а сами мы — разбойники! — решил Кот.
— Рыцари лучше! — сказал Сережка, и остальные ребята с ним согласились. Чтобы утешить Кота, Зямка объяснил:
— Рыцари — это те же разбойники, только добрые, они заступаются за угнетенных! Вот и мы будем так делать!
— А кто тут угнетенный?
— Ну, кто слабый, кого обижают…
Эта мысль всем понравилась, только Кот сперва было заупрямился:
— Угнетенные пускай сами за себя заступаются! А мы будем совершать нападения, как Стенька Разин. Раз у меня и папаха подходящая имеется…
— Стенька Разин тоже заступался за угнетенных, — доказывал ему Зямка. — Всех освобождал.
— Точно! — спохватился Кот. — Я помню, в кино: там монахи прыгают прямо в воду! Раз так, то я с вами! Будем всех освобождать! Только… кого?
— Мы будем бродить по всем дорогам и, кого ни увидим, всех освободим! — воскликнул Пушкин, который, лишившись своих девчачьих волос, невиданно осмелел и чувствовал себя среди мальчишек как равный.
— У рыцарей должна быть дама, они к ней и посылают потом всех освобожденных… — продолжал показывать свое знание рыцарских обычаев Зямка. — Плохо одно: по правилам, нам надо шесть дам. Столько мы на нашей улице, пожалуй, не наберем… Если даже считать совсем маленьких! Я думаю, одной на всех хватит! Только кого?
Сережке, да и остальным березовцам, сразу стало ясно, кто из девочек более всего годится для этой роли, и Сережка сказал как можно равнодушнее:
— Да чего далеко ходить: пускай вот… ну, хоть эта новая девчонка… как ее звать…
— Светлана! — подхватили дружно березовцы. — Верно! Пусть она и будет!
И только простодушный Кот ничего не понял.
— Да зачем она вообще нужна, пацаны? Только канитель разводить, У Стеньки Разина не было же дамы, и мы тоже…
— А персидская княжна, которую он потом за борт бросил? — напомнил Зямка.
— Это да… Это верно… — пришлось опять согласиться Коту. — А которая эта Светлана? Такая маленькая? Ну, я ее знаю. Это—ничего…
— А зачем?
— Как зачем? — удивился Кот. — А где же я буду ее за борт бросать? Не в этом же ручье? Вообще-то можно, вот как мы все это дело закончим, поехать вместе на один пруд, ей мы ничего не скажем, попросим у кого-нибудь лодку, выберем местечко помельче, и там я ее сброшу за борт, в волну! А кто-нибудь из вас ее вытащит, чтоб она не испугалась…
— Я могу это сделать! — вызвался первым Сережка.
— Или хоть я!
— Или я! — поспешно воскликнули Зямка и Алик. Борис, не умевший плавать, уныло сказал:
— Там видно будет… Пусть пока Пушкин ей скажет на счет того, что мы ее избрали. Но про лодку не говорит!..
— Это для меня пустяк! — кивнул Пушкин. — Я думаю, она согласится!
— А ты, Костя, пока ее ничем не обижай, — предупредил Сережка Кота, немного обеспокоенный его жестокими планами.
— Не буду, — честно пообещал Кот. — Я притворюсь, пока потерплю, как Стенька Разин терпел, пока не настало время бросать ее в воду. А потом пускай идет, куда хочет. Я ее больше и знать не знаю! Станем мы связываться со всякими… У нас дела и получше имеются!
Глава VII
На следующее утро рыцарское войско стояло на перекрестке улиц, и перед ним открывалось четыре дороги: на север, на юг, на запад, на восток.
Пока ни в одной из этих сторон никаких угнетенных, нуждающихся в немедленном заступничестве, не было видно.
Наконец в одном из дворов раздался чей-то хриплый отчаянный вопль, и атаман Кот, в своей папахе, оглядывавший из-под ладони окрестности, радостно встрепенулся:
— Ага! Есть! Пошли туда! Алик безнадежно махнул рукой:
— Так это Виктор Николаич орет, наверное, его отец или мать угнетают…
Но мать Виктора Николаича сама выглянула на улицу и, увидев ребят, замахала им рукой:
— Ребята, зайдите, пожалуйста, на минутку! Оказалось, что угнетателем здесь является сам Виктор Николаич.
Он ревел усердно, без отдыха, топая ногами, а домашние суетились вокруг. И мать попросила рыцарей:
— Вот прямо не знаем, что с ним делать? Может, он вас послушает?
— Не послушаю-ю-ю!.. — выл Виктор Николаич, не обращая ни на кого внимания, а мать торопливо объясняла:
— Мы дверь покрасили, а на ней, оказывается, у него заяц какой-то был нарисован…
— Зачем закрасили моего зайца-а-а-а?..
— Да ты другого нарисуешь!..
Виктор Николаич перестал на секунду реветь, чтобы внести в дело ясность: — Такой хороший уже не получится… Мне этот нуже-е-ен!
— А, пускай этот заяц и останется там, под краской, — сказал Сережка Виктору Николаичу. — Он же там есть? Просто он исчез!
Виктор Николаич, собравшийся реветь снова, постоял с открытым ртом и спросил все еще жалобным дребезжащим голосом: