Рыцари Морвена
Шрифт:
– А всё равно, – проговорил он. – И даже хуже того. Ведь старуха, леди Брохан… Говорю, старуха, потому как она немногим-то младше матери моей была, единственной оставалась родственницей нашего лорда. Знал негодяй, куда ударить…
– О чём ты говоришь? – спросил Бертрам.
– Да о том…
Куртан нахмурился.
– …Когда умер старый владетель Кинмаллоха… Хотя и не стар он был, едва ли… Стала она нашему лорду тогда вместо матери, покуда не вышла замуж в Фоех… Ну, Фойвех, как у них говорят. А уж потом… И ведь как люди-то меняются. Они же с Калдером, раздери его тровы на мелкие клочки, вместе были оруженосцами
– Ты о ком?
– Да про Калдера. Или не знал? Властитель Гартнар тогда молодой ещё был, обучал их обоих воинскому делу, как теперь наш лорд обучает тебя, да молодого Аластера. И после они такими друзьями были, даже ближе чем с лордом-владетелем Доннегана. И тому помогали, когда его лишили земель и всего имущества жадные родичи…
Всё, о чём говорил сейчас Куртан, было совершенно неизвестно Бертраму, но он не стал переспрашивать, потому надо было заняться конями и спешить на завтрак. Повар не любил, когда опаздывали, а Бертрам не умел с ним разговаривать так же требовательно, как Алистер, так что опоздай он, пришлось бы ходить голодным до вечера. Однако теперь он уже не сомневался. Если старик говорит, что дела их плохи, значит, так оно и есть.
С этого дня в замке были усилены меры предосторожности. Теперь не только оруженосцы Доннегана, но и Бертрам с Алистером должны были дежурить на стенах, что оказалось не таким уж лёгким делом. Стоять на одном месте в течение нескольких часов, а сменялись дозорные ранним утром, в полдень и перед закатом, было, во-первых, скучно. Во-вторых, уже вскоре Бертрам попросту терял способность что-либо разглядеть. Окружавшие замок лужайки и опушка леса сливались в одно жёлто-зелёное пятно, и это, если не было ветра. А когда поднимался ветер, глаза начинали слезиться, что тоже ухудшало видимость. Радовало лишь, что таким образом они могли принести хоть какую-то пользу, как говорил Алистер, хотя Бертрам не очень-то понимал, в чём, собственно, эта польза. Сколько ни всматривался он вдаль, стоя на весьма зыбкой конструкции, служившей площадкой для дозорных, он видел только поля и дальний лес. В конце концов он начал думать, что все эти страхи лишены основания, но не стал делиться своими мыслями даже с Алистером, на всякий случай, чтобы тот не поднял его на смех.
Как-то раз они стояли на дежурстве вместе с Саймоном. Тот, напротив, относился к этому делу очень серьёзно, не выпускал из рук свой лук, всё время водя глазами то в одну, то в другую сторону. Вот и теперь напряжённое состояние лучника даже слегка забавляло Бертрама. В какой-то момент Саймон, наверное, заметил улыбку на его лице и насупился.
– Ничего смешного, – проговорил он. – Дело это важное.
– Так уж и важное? – отозвался Бертрам. – Ничего тут важного нет. Я за эти дни, если кого и видел, так только пастухов каких-то с баранами, да ещё двух человек, Доннхад говорит – торговцы…
– Может, и торговцы, а может, и нет, – важно сказал Саймон. – Сам понимаешь, если кому надо, он и торговцем прикинется…
– Да ладно. И потом, если он один, нам-то что? Другое дело, если целое войско. Да только тут всё кругом открыто, пока они до замка дойдут, у нас времени будет куча…
– И вовсе не куча, – раздражённо проговорил Саймон. – Мы же тут не только для этого…
– А для чего?
– Для того!
Он чуть приподнял свой лук.
– Вот
– Ну, может быть. Да только отсюда до леса не близко. Туда твой лук не добьёт.
– Добьёт, если постараться.
– Да сколько ни старайся. Сам говорил, стрелять прицельно можно шагов на двести, а тут все пятьсот.
– И на пятьсот можно. Уметь надо.
– И ты умеешь?
Хвастливый тон лучника уже стал раздражать Бертрама.
– Умею.
– Так-таки умеешь? Ха, да на таком расстоянии почти ничего не видно. К тому же они не будут стоять на одном месте, они будут двигаться.
– И что? Это тоже надо уметь. Я показывал, да ты не захотел учиться.
– Это я не захотел? Ты просто не умеешь объяснить толково.
– Эй, парни, потише там!
Послышался голос старого Доннхада, который тоже был в то утро на дежурстве. Саймон, однако, казалось, даже не заметил.
– Я всё умею! – чуть ли не выкрикнул он. – Это ты не хотел. Если бы захотел, уже много чего мог…
– А ты что можешь? Кого ты отсюда подстрелишь?
– Кого угодно!
– И вон ту птицу?
Бертрам показал на ястреба, кружившего над краем леса, там, где местность постепенно снижалась к неглубокому оврагу, скрытому кустарником.
– …Уж в неё тебе ни за что не попасть.
Саймон тоже посмотрел на ястреба, прикрыв глаза рукой от стоявшего уже почти в зените солнца, только едва прикрытого облачной дымкой, потом перевёл взгляд чуть в сторону.
– В ястреба конечно не попасть, он слишком высоко, но видишь белку на той ветке?
Он указал на ствол могучей сосны, которая выделялась на фоне леса, близко подступавшего к замку с этой стороны, своей причудливо изогнутой формой. Какая-то неведомая сила помешала некогда этой сосне расти прямо, как её соседки, искривив ствол в двух местах. Бертрам пригляделся. Белка действительно сидела на одном из двух изгибов ствола, образовывавшего естественную площадку, и казалось, была поглощена извлечением орехов из шишки, ну, или чем ещё могла быть занята белка.
– И что?
– Что дашь, если попаду ей прямо в глаз?
– В глаз?
– В глаз!
Бертрам прикинул, до сосны было не меньше двухсот шагов.
– Ну, в глаз ты ей точно не попадёшь. Я и голову-то не могу различить. Отсюда вообще не видно, есть ли у неё глаза.
– Сомневаешься, что есть?
– Вовсе не сомневаюсь. Белка – не крот, у неё должны быть глаза. Да только их отсюда не видно. А раз не видно, значит, если и сможешь попасть, так только случайно.
– Случайно или нет, но попаду…
Саймон уже доставал стрелу.
– …Так что поставишь?
– Кувшин эля.
– Два!
Теперь Саймон прилаживал стрелу на тетиву.
– Ты столько не выпьешь.
– Я-то выпью, да тебе столько у хромого дроха не выпросить.
Хромым дрохом Саймон называл повара. Тот со своим толстым брюшком и курчавой бородкой действительно внешне чем-то напоминал дроха, как здесь называли гномов, и он правда немного прихрамывал. Повар, кстати, не обижался, говорил, что дрохи – ребята весёлые, собирают в лесу мёд, варят из него эль, потом пьют и танцуют вокруг костра, хотя сам не верил, что дрохи в действительности существуют, зато любил выпить пару лишних кружек эля, понятно, из хозяйских запасов.