Рыцари порога.Тетралогия
Шрифт:
Оторвавшись от основной процессии, Лития подъехала ближе к этим… с палками… Темные возвышения оказались аккуратно сложенными подобиями поленниц, где роль поленьев играли очень длинные шесты и кучи молодых деревьев с обрубленными ветвями. Рекруты вытаскивали из вороха сучковатых и тонких древесных стволов по одному — и обстругивали их ножами, превращая в ровные шесты. Затем шесты передавались тем, кто обрабатывал их мерзлым песком, снимая все неровности и шероховатости, после чего шесты укладывались в «поленницы».
Лития поймала себя на том, что внимательно смотрит
Невесть откуда перед королевой вырос мастер Оттар. Северянин в одной руке держал громадный кусок хлеба, а в другой — кружку, из которой поднималось густое облако пара.
— Рад видеть вас, ваше величество! — поклонившись, жизнерадостно поздоровался он.
— Мастер Оттар, — кивнула ему Лития. — А где?.. Где остальные мастера?
— Мастер Кай отлучился во дворец. Не знаю точно зачем, я не спрашивал, некогда было.
— Во дворец?..
— Ага. Они с братом Гербом говорили что-то о каком-то древнем свитке… А старший мастер Герб проводит утренние упражнения. Желаете, чтобы я нашел их? Или… — Оттар с простоватой хитрецой игранул бровями, — кого-то одного из них?
— Нет, нет, — чуть поспешнее, чем следовало бы, отозвалась Лития. — Достаточно того, что и вы здесь. Мастер Оттар! Разве вы не знаете, что на рассвете войско Марборна пойдет на штурм города?
— Знаем, — охотно подтвердил северянин. — Как не знать. Мы ж не глухие и не слепые… И не дураки.
— Почему же вы здесь? Вы должны укрыться за стенами.
— Укрыться? Зачем это еще?
— Ведь рекруты Училища не будут участвовать в битве…
— Конечно, не будут, — сказал Оттар и даже слегка усмехнулся такому нелепому предположению, — рекруты Училища не сражаются с людьми.
— Тогда почему вы здесь?
— А вы-то, ваше величество!
— Что — я?
— Наш Долг, — принялся разъяснять Оттар, — велит нам защищать нашу королеву. Вас то есть.
Он замолчал, посчитав сказанное достаточным. Королева вздохнула.
— Ничего не понимаю, — сказала она. — Я вернусь в город до начала штурма, мастер Оттар.
— Ага, — кивнул верзила, — знаю.
— А вы, кажется, не собираетесь последовать моему примеру.
Оттар захлопал глазами. Судя по его виду, теперь он ничего не понимал.
— А чего нам следовать-то?.. — пожимая плечами, проговорил он. — Мы вас от кого должны защищать? От марборнийцев, верно? Так они же не по ту сторону стены. А по эту.
— Не понимаю… — повторила Лития.
— Ваше величество! — услышала она призывный оклик.
К ней подъехал сэр Айман.
— Ваше величество, — сказал он, — господину архимагу требуется поговорить с вами. Пора начинать, ваше величество, время не ждет.
— Да, — встряхнулась королева.
Она кивнула Оттару, тут же почтительно склонившему голову, и ударила каблуками коня.
Лагерь марборнийского войска гудел растревоженным ульем. Весть о том, что пленный король Гаэлона отравил Ганаса Орленка, разлетелась по лагерю в мгновение ока. Если кто-то из простых ратников и был недоволен политикой своего короля по отношению к вражескому государству, то, узнав о случившемся,
Сэр Приор рассчитал правильно. Трем четвертям марборнийцев, проведших столько времени в военном походе, еще ни разу не представилась возможность напоить свой меч кровью. Одуревшие от скуки ратники, вынужденные только тоскливо пожирать глазами вражеские города и села, вместо того чтобы всласть покуражиться, — наконец-то дали выход давно копившейся злой буйной силе, раньше лишь изредка выплескивавшейся в драках между собой, тайных пьянках и ожесточенной игре в кости.
Связанного по рукам и ногам Эрла отволокли на тот самый холм, где состоялся последний его разговор с Ганасом. Около двух десятков воинов с обнаженными мечами плотным кольцом стянулись вокруг пленника — они не столько стерегли гаэлонского короля, чтобы тот не попытался сбежать, сколько охраняли его от лезущих к нему со всех сторон обезумевших от жажды крови ратников.
— Дайте его нам! — орали марборнийцы. — Дайте, мы сами ему потроха выпустим!
— Надо было его там, на равнине, кончать!
— Его величество отравил, сука драная!..
— Все они, гаэлонцы, паскудные твари! Все они только и ждут, как бы нож в спину всадить!
— Или отраву всыпать в вино!..
— Подлюки, мрази, шлюхины дети!
— Ну, теперь всем им кранты… Всем! Всем! Плакать будут! Кровью булькать!
— И господина министра не пожалел, паскудина!
— Да что пожалел — сэр Каран смерть славную принял, геройскую…
— Эх, его величество-то не уберегли…
— Дайте его нам!!
— Отлезь, дурной! — рявкали псами приставленные к Эрлу стражники. — Не велено пока трогать, не поняли, что ли? А ты чего? Куда прешь, морда? По башке дать? Дам, допросишься…
Если уберечь пленника от немедленного растерзания у стражников худо-бедно получалось, то укрыть его от непрерывно летевших комьев земли, камней и кусков конского и человеческого дерьма они даже не пытались. Волосы Эрла спеклись от крови и подтаявшей грязи, облепили голову так, что не видно было лица. Его пытались поставить на колени, но связанные ноги не позволяли ему стоять. Когда он в третий раз повалился на бок, его так и оставили лежать. В предутренних потемках короля почти не было видно.
Сэр Приор с сэром Гиошем стояли у подножия холма. Остальные генералы скучковались чуть поодаль от этой пары — растерянно переговаривающиеся вполголоса, они напоминали остатки овечьей отары, накануне сильно потрепанной волчьей стаей. Почти все ратники сэра Приора были стянуты в эту часть лагеря, и генералы прекрасно понимали: чуть только они дадут Приору повод усомниться в своей лояльности по отношению к нему, новоявленному преемнику Орленка, — они задержатся на этом свете ровно столько, сколько пожелает Приор.