Рыцари потустороннего

Дорофеев Олег

Я принялся восстанавливать силы, концентрируясь на всем добром, светлом, возвышенном. Вот когда понадобились навыки, полученные от мисс «Красивые ножки». К тому времени, как моя структура астрального тела восстановилась, Макс выглядел довольно бледно. Появилось предчувствие беды, и она не заставила себя ждать. Тварь размножилась, фокус с развоплощением повторился, сперва она распалась на несколько отдельных облаков, которые снова сгустились, но уже как отдельные сущности числом около десятка.

Это конец, гибель, катастрофа! Я останусь фикусом или в лучшем случае

сойду с ума! К счастью, они не удостоили меня вниманием, сразу устремившись к Дэну. Он вдруг застыл, поднял руки вверх, разжал ладони – в каждой по крупному овальному камню черного цвета. Сущности закружились над его головой, все быстрее и быстрее, пока не превратились в воронку с центром в темени. Дэн задрожал, камни в его руках вспыхнули голубым свечением, лица в зале озарились зловещим светом, публика мгновенно пришла в движение.

Я начал молиться. Что еще оставалось, кроме как просить защиты у того, кто свыше? Так происходит со всеми на пороге смерти, даже с самыми прожженными материалистами. И вдруг я увидел свет. Мощный, ослепительно-белый луч проник в помещение, потом еще и еще. Демоны исчезли как-то сразу, в одно мгновение, оставив пустоту недавнего присутствия.

Камни в руках Дэна погасли. Пастырь выронил их на сцену, упал на колени, голова склонилась к самому полу, затем резко дернулась, за ней все тело. Через несколько секунд он катался по подиуму, сотрясаемый конвульсиями, издавая нечленораздельные вопли. Публика в зале сорвалась со своих мест и устремилась к выходам. Никто, ни один человек, не попытался ему помочь. Конвульсии прошли. Дэн принял сидячее положение и начал раскачиваться из стороны в сторону, издавая протяжное «ы-ы-ы». Уголок его губ прочертила слюна, прежде чем упасть, немного задержалась на кончике подбородка. Пустые бессмысленные глаза идиота, жуткий оскал, как у человека, у которого только что заживо сварился мозг.

Макс послал сообщение: «Все… надо уходить. Ему уже ничем не поможешь».

Господь свидетель, эти слова стали для меня самыми желанными, которые я когда-либо слышал.

Вернувшись на грешную землю, мы первым делом отправились чего-нибудь выпить. Такой стресс надо как-то снять…

Мы уселись за столик. Я взглянул на Макса. Внешне он выглядел спокойным.

– Что с Дэном?

– Сошел с ума. Я слишком поздно на него вышел.

– Деньги, слава?

– Если бы… Скорее, власть. Решил подвязаться в качестве магистра потустороннего, команду себе подобрал. На самом деле он всего лишь марионетка в руках неведомых сил. Его сделали медиумом, находя через него нужный человеческий материал. Тех, кто обладает сильной черной энергетикой.

– Кто они?

– Эктоплазма. Злые сущности. Во всяком случае, никаких чертей он не видел. Они могут приходить в виде прекрасной незнакомки или подружки, которая суициднула лет восемь назад. На компьютере они выглядят иначе, чем те образы, которые он воспринимает. Эти ребята могли бы натворить дел, но они могут проникать в этот мир только через открытые каналы. Вот Дэн им и стал.

– Сюр какой-то… Почему они меня не завербовали?

– Ты слишком привязан

к этому миру. Помнишь, как говорил Лао-Цзы: существование иллюзорно, жизнь и смерть в природном мире дополняют друг друга, мы не можем знать: смерть хуже жизни или наоборот. И, наконец, «пустотно-отсутствующее» и есть наш родной дом, куда мы с неизбежностью рано или поздно возвращаемся. А ты, мой милый, цепляешься за женщину.

– Маша – не иллюзия.

– Согласен, но я говорю о чувствах. Впрочем, давай о деле. А дела наши весьма скорбные… Всю подоплеку тебе знать нельзя. Скажу только, что мы уже в разработке. Пока, по известным причинам, я опережал преследователей на два хода. Теперь, когда Дэн свихнулся, они поймут, что пора действовать более активно. База еще не локализована, но все к этому идет. Пока я не законсервирую основной проект, ты должен исчезнуть. Как минимум на неделю.

– Как это?

– Пропасть, испариться, залечь на дно… Как тебе больше нравится. Жить у Маши тебе нельзя. Подставишь. Она здесь вообще не при делах.

– Может, объяснишь?

– Нет времени. Если ты не исчезнешь по доброй воле, тебя выдернут из этой жизни другие. А если и вернут, то в лучшем случае зомби – со стертой памятью.

– Сколько у меня времени?

– Несколько часов…

Я оторопел.

– Ты меня с Бондом… Джеймсом Бондом не путаешь? Как я Маше объясню?!

– Она умная, все поймет. Я ей позвоню.

Теперь пришла моя очередь осушить бокал. Такие вопросы на трезвую голову не решаются. Макс продолжил добивать мою счастливую жизнь:

– Нужен человек, о котором никто, кроме тебя, не знает. Друзья, приятели, бывшие девушки не годятся.

– Может, гостиница?..

– Отпадает. Ладно, ты пока подумай, а я пойду поболтаю с барменшей.

Макс направился к хорошенькой девушке, которая пожирала его глазами из-за стойки. Через минуту она уже улыбалась, слегка краснея – то ли от смущения, то ли от возбуждения, а может, от предложений, которые ей нашептывал молодой человек в прекрасно сшитом костюме от Труссарди и ботинках от Марио Бруни.

Я перебрал всех знакомых и не нашел никого, кто смог бы приютить меня на неделю. Перспектива жить в холодном гараже совсем не радовала. И тут, в самый последний момент, я вспомнил: Света Вистунова, бывшая пациентка, которой я очень нравился. Вычислить ее не могли. Это точно.

Тем временем вернулся Макс:

– Ну что, придумал?

– Кажется, да, но придется туго.

– А кто сказал, что будет легко. Зато впереди у тебя масса приятных сюрпризов.

Он послал воздушный поцелуй официанточке.

– Никак снял?

– Не то слово. Вместе с хатой. Думаю, два-три дня прокантуюсь.

– Высший пилотаж.

– Да брось, однажды к министерской любовнице подобрался, причем не бывшей, а действующей. Вот это, я тебе доложу, высший пилотаж!.. Ладно, сейчас разбегаемся. Связь будешь держать по этому телефону. – Он нацарапал цифры на салфетке. – Код прежний. Учти, на объяснение с Машей у тебя часа два, не больше.

Я позвонил невесте:

– Маша, тут такое дело… даже не знаю, как сказать.