Рыцари удачи. Хроники европейских морей.

Снисаренко Александр Борисович

Победа испанцев была полной. Африка, казалось, сама плыла им в руки. Карл I уже видел себя власти­телем южного побережья Средиземного моря, нацио­нальным героем и столпом веры. Чтобы осуществить эти грезы, нужно было сделать еще один шаг, и он сделал его: к берегам Алжира вышла мощная испан­ская армада, несущая на своих палубах целую армию.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Испан­цев встретил пиратский флот под командованием Хайр-эд-Дина, о котором все успели позабыть после того, как он бежал по приказу Барбароссы I из павшей столицы. Хайр-эд-Дин жестоко отомстил за гибель старшего бра­та. Больше двух десятков

кораблей Карла и четыре тысячи испанских солдат навсегда остались в прибреж­ных водах мавританской Африки. Не давая врагу опом­ниться, Хайр-эд-Дин мощным броском занял город Ал­жир и провозгласил его собственностью... турецкого султана Селима I.

Селим не возражал против того, чтобы принять под свое крыло нового вассала, но и не спешил с изъявле­ниями удовольствия. Чтобы проверить, на что способен Хайр-эд-Дин, он послал к нему в подкрепление две тысячи пушкарей и четыре тысячи отборных янычаров. Брат Аруджа не уронил себя в глазах сюзерена: за короткое время он очистил от испанцев портовые города Аннаба, Колло и Константина к востоку от Алжира и Шершель - к западу. В 1519 году благодарный султан пожаловал Хайр-эд-Дину титул паши всего Алжира, и тот обосновался в Дженине под именем Барбароссы II.

Сделавшись владыкой Алжира, Хайр-эд-Дин столк­нулся с проблемой, лишавшей сна и его покойного брата: пиратскому флоту требовались базы. Пеньон, хорошо различимый с крыши дворца, уже попортил немало крови мавританским разбойникам. Район их действий охватывал всю часть Средиземного моря, рас­положенную треугольником между Апеннинским и Пи­ренейским полуостровами и западной частью Северной Африки, и в самом центре основания этого треуголь­ника засели испанцы, по существу блокируя с моря Ал­жир. Арудж оказался бессильным изменить это поло­жение вещей. За дело взялся теперь его младший брат.

Атаки на Пеньон следовали одна за другой, но «шип в сердце Африки» был неуязвим. Однако потери испан­цев, очевидно, были все же чувствительными, и они, обманув бдительность блокирующих пиратских эскадр, сумели переправить на континент гонца с призывом о помощи. Испанский король, ставший в этом году импе­ратором Священной Римской империи и сменивший по­рядковый номер I на V, прекрасно понимая важность обладания Пеньоном, выслал туда на помощь флот в полсотни кораблей под командованием Уго де Монкады, но пираты вновь вышли победителями.

После этой победы редкий христианский корабль отваживался оторваться от спасительного берега. Впро­чем, берег был надежным, да и то относительно, только на материке. Острова же Средиземного моря почти обезлюдели. Пока «Гроза Ада» Айдин, флотоводец Бар­бароссы II, опустошал Корсику или Эльбу, его коллега Драгут, родосский турок, наводил страх на Сицилию или Сардинию, а смирнский еврей Синан лавировал где-нибудь в лабиринтах Балеарского архипелага или Киклад. Неисчислимые сокровища и толпы рабов (пре­имущественно молоденьких мальчиков) стекались в Ал­жир, и двадцатая их часть, лучшая, заботливо отоб­ранная самим Барбароссой, отсылалась затем в Константинополь, где с 1520 года правил Сулейман I.

В 1526 году Карл V, умевший ценить талантливых и мужественных людей, предложил Хайр-эд-Дину союз. Он обещал не только сохранить независимость Ал­жира, но и предоставить паше свои войска. И все это - в обмен на отступничество от Стамбула.

Хайр-эд-Дин отказался, пряник остался нетронутым.

Тогда

в дело пошел кнут, испанцы предприняли новую отчаянную попытку отбить Алжир. Под непре­рывную пальбу с острова Пеньон испанские корабли ворвались в Алжирскую бухту. Здесь, на краю мира (он был краем и для тех и для других), снова ста­ли лицом к лицу сильный с сильным. Завязался бой. Удача улыбнулась варварийцам, им удалось потопить несколько испанских кораблей, а некоторые, в том числе флагманский, захватить в плен.

Сделав на море все, что мог, Барбаросса ушел в Тунис: он заподозрил алжирского бея в измене. Тунис стал его убежищем и его базой на три долгих года. Но пирата грызла ностальгия, он скучал по Алжиру. Нужно было подстеречь удобный момент, чтобы вернуть его себе. Барбаросса подстерег этот момент. Он появился у стен Алжира с сильным войском, и столица открыла ему свои ворота. Наведя порядок в городе, паша вспомнил о Пеньоне.

Остров-крепость все еще держалась. Держалась тринадцать лет. Это число стало поистине роковым для суеверных испанцев. Она пала лишь в 1529 году после непрерывного шестнадцатидневного штурма, сопро­вождавшегося шквальным артиллерийским огнем. Жал­кие остатки гарнизона (в основном раненые) приняли на себя всю ярость мусульман. Мартина де Варгаса привязали раздетого к столбу возле великолепной мече­ти на приморской площади Бадистан, служившей рын­ком рабов, и два здоровенных мавра запороли его на­смерть розгами.

Не удовлетворив этим свою ненависть к испанцам и желая обезопасить свою столицу от повторения истории с Пеньоном, Барбаросса решил «наказать» этот клочок суши. Разгневанный Ксеркс приказал ког­да-то выпороть плетьми море, потопившее его корабли, Барбаросса повелел уничтожить остров. Но его нельзя было упрекнуть в необдуманности действий. По-види­мому, Хайр-эд-Дин был начитанным человеком. Он знал историю о том, как Александр Македонский, будучи не в силах захватить островной город-крепость Тир, при­казал превратить остров в полуостров. Александр сде­лал это до осады, Барбаросса осуществил это после, превзойдя великого Македонца.

Но ему была знакома и гавань Александрии - лучшая на Средиземном море. В этой гавани к острову Фарос, расположенному, как и Пеньон, на расстоянии окрика от берега, вела дамба, благодаря чему захват Александрии врасплох был делом невозможным. На следующий день после казни де Варгаса к северной части набережной Алжира напротив Пеньона были сог­наны несколько тысяч рабов-христиан. В 1531 году остров перестал существовать, возведенный из камня полуостров двухсотметровой длины превратил Алжир­скую бухту в лучшее пиратское убежище Западного Средиземноморья. Этот мол в Старой гавани Алжира до наших дней носит имя Хайр-эд-Дина.

«Ум и храбрость в нападении, прозорливость и от­вага в обороне, огромная работоспособность, непобе­димость - все эти похвальные качества заслонялись приливами неутомимой и холодной жестокости»,- пи­сали о Хайр-эд-Дине в 1841 году авторы «Истории французского флота». Сумасбродство прекрасно ужи­валось в нем с осмотрительностью. Его покровитель Сулейман Великолепный вел в это время непрерывные войны в Европе, ему удалось захватить Белград, за­воевать почти всю Венгрию, зеленое знамя пророка взвилось над большинством островов Эгейского моря, в Триполитании и Ираке. Над империей Карла, где «ни­когда не заходит солнце», неумолимо всходил полу­месяц.