Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Снисаренко Александр Борисович

«Лишь тогда, когда мы вновь достигнем высоты бессмертного XIII столетия, когда снова такой италья­нец, как Фома Аквинский, сможет учить в Кёльне и Париже, когда такой немец, как Альберт Великий, будет понимаем французами, а такой англичанин, как Дуне Скот, скончается в Кёльне во время своих иссле­дований, когда французский гений сможет учить в Сток­гольме, подобно Декарту, а немецкий гений будет уметь так же писать на благородном французском языке, как Лейбниц,- лишь тогда мы будем иметь право вновь говорить об европейской культуре»,- сказал француз­ский философ Этьенн Анри Жильсон в своей речи во Французской академии.

Такие вот это были века. Средние.

ХРОНИКА

ПЕРВАЯ.

повествующая о том,

как над Европой разразилась гроза.

В 269 году готские орды рвались вверх и вниз по Эгеиде, опусто­шая цветущие острова. Готы на тропе войны были, в общем, яв­лением не новым, даже привыч­ным, но их появление на водных путях вызва­ло у морских народов Средневековья шок. Римский флот, серьезно ослабленный в вой­нах политических и войнах пиратских, с новой силой вспыхнувших около 230 года, не мог оказать сколько-нибудь действенного сопротивления, и уже в третьей четверти III века готским пиратам удалось стать если не полными властителями, то, по крайней мере, определяющей силой в Черном и Эгей­ском морях. За какие-нибудь десять лет они заставили говорить о себе жителей всех по­бережий, особенно после того как их жертва­ми пали крупные города Никомедия (Измит), Никея (Изник) и Эфес. Более ста тысяч гот­ских пиратов на пятистах хорошо оснащен­ных ладьях долго еще рыскали в районе Кип­ра, перерезав важнейшие торговые артерии Средиземноморья. Редкий корабль отважи­вался теперь показаться в Мраморном море и у берегов Египта. Цены на товары и продо­вольствие неимоверно подскочил и. Риму снова угрожал голод, как во времена пиратских войн Помпея. К 284 году, когда Диоклетиан отстоял свое право на императорскую корону, Рим окончательно перестал быть морской державой, а в 324 году, когда Константин Великий вновь утвердил с грехом пополам положение «столицы мира» на море, он сделал это лишь благодаря наемным флотам восточных провинций, силь­но смахивавшим на разбойничьи.

Европу содрогало Великое переселение народов. Го­воря языком египетских фараонов, «мир вышел из своих суставов». Но Рим еще пытался огрызаться. К северу от границ империи - от Дона до Карпат и от Черного моря до Оки - раскинулось государство остго­тов, созданное Германарихом. Оно представляло собой наиболее грозную опасность для Вечного города. К счастью, в планы остготов не входили войны с Римом, и осенью 369 года они заключили с ним мир в Новиодуне (Тулча). Однако история распорядилась иначе.

Между Азовским и Каспийским морями обитали войнолюбивые племена гуннов и аланов, методично совер­шавшие набеги в Армению и Персию и в конце концов разграбившие эти области до того, что делать им там стало просто нечего. Но моря на западе и востоке не давали иного пути их устремлениям, они были для них пределом мира. Мира, превращенного ими же в пусты­ню.

Выход - в буквальном смысле этого слова - был найден случайно. Однажды, говорила легенда, два гун­на, преследовавших лань, увидели, что она перешла через Киммерийский Боспор (Керченский пролив), заи­ленный наносами Дона. Вернувшись, они рассказали об этом соплеменникам. «Тотчас же двинулись несметные орды гуннов; встретив готов первыми, они погнали их перед собой,- пишет Шарль Монтескье.- Казалось, что эти племена хлынули друг на друга и что Азия, давя на Европу, стала еще тяжелее». Это произошло в 370 году, в самом его начале. Государство Германариха, не успев как следует распрямить плечи, пало под натиском гуннов, а сам он покончил самоубийством, то ли не вынеся позора поражения, то ли, напротив, подав пример стойкости и силы духа, как это сделала Элисса в Карфагене или Катон Утический в Риме.

Однако гунны, не задерживаясь, ринулись дальше. В 374 году они впервые форсировали Волгу, а еще год спустя перешли границы Восточной Европы и устреми­лись к Константинополю. Римский император Валент, попытавшись создать буфер на своих северо-восточных границах, предоставил места для поселения по эту сто­рону Дуная вестготам, также теснимым гуннами. Он сделал это после того, как высланный против готов полководец Траян, тезка прославленного императора, едва унес ноги из-за Дуная. Возможно, затея Валента принесла бы успех,

если бы его магистр Юлий Лупицин не перебил, воспользовавшись удобным случаем, всех вестготских вождей, вызванных им в ставку для вруче­ния жалования. В результате в 376 году Рим оказался лицом к лицу и с гуннами, и с вестготами. Европа не знала еще тогда, к каким последствиям это приведет. А Рим не подозревал, что доживает последние дни как единая держава.

В 395 году Римская империя раскололась надвое, и с этого момента главенствующую роль стала играть ее восточная половина, ставшая позднее Византией. Флот Западного Рима практически перестал существо­вать.

В течение последующих двух лет гунны вытеснили вестготов обратно за Дунай. Грецию и Италию захлест­нули мощные волны варварского урагана. Первый его шквал вскоре сменился вторым. В 401 году вестготы избрали своим вождем Алариха, и совсем скоро его имя узнала вся Италия. Взяв в 402 году Аквилею, вестготы осадили Медиолан (Милан), но этот орешек оказался им не по зубам. Талантливый и энергичный римский полководец, вандал по происхождению, Флавий Стилихон разбил готские орды. Алариху пришлось позорно бежать. Можно лишь догадываться, какие планы вына­шивал этот честолюбивый человек в своем убежище, но они так и остались бы планами, не будь Стилихон в 408 году заколот у алтаря в Равенне по приказу императора Гонория, чьим опекуном и родственником он являлся. Два года спустя вестготы, прознавшие о гибели Стилихона, отпраздновали победу своего оружия в самом Вечном городе, с лихвой скомпенсировав горечь поражения у Медиолана. Осенью этого же года Аларих умер, и его преемник Атаульф вернулся в Рим, женился на захваченной в плен сестре импера­тора Галле Плакидии и аккуратно подобрал все крохи, оставленные Аларихом, обобрав город дочиста.

Не задерживаясь долее в опустошенной ими Италии, готы с боями двинулись через Галлию в Испанию, все круша на своем пути. К ним присоединялись по пути вандалы, франки, аланы, алеманны, свевы, бургунды, уцелевшие остготы. Вся эта разношерстная и разноязы­кая орда подобно туче саранчи осела в конце концов в долине Гвадалквивира, оставив за собой по всей Европе серию скороспелых государств. Когда пыль рас­сеялась и можно было осмотреться, оказалось, что на берегах Роны осели бургунды, франки оккупировали области Нижнего Рейна, авары появились на берегах Дуная и Тиссы, саксы - на берегах Эльбы и Эдера, гунны успели дать свое имя захваченной ими Панно-нии - Хунгария (нынешняя Венгрия), а богвары - Баварии.

В 407 году римляне отозвали все свои войска из Британии: они требовались в самой Италии, истерзан­ной готами. На острове вспыхнули племенные междо­усобицы, прибрежные селения стали кладовкой франков и бургундов, куда они по-хозяйски наведывались через пролив по мере надобности. Тогда для защиты от них, а также от воинственных северных соседей - пиктов и западных - скоттов бритты, не знавшие в то время оружия (так уверяют их предания), пригласили в нача­ле 440-х годов из Ютландии англов во главе с их вождем Вортегирном.

Самоназвание этого народа неизвестно. Свое имя он получил от римлян: латинское angulus означает «угол», как в смысле геометрическом, так и описательно-топо­графическом («дальний угол», «прелестный уголок»), а также «даль», «глушь». Англы обитали у основания Ютландского полуострова, образующего угол с балтий­ским побережьем. Англосаксонский летописец рубежа VII-VIII веков монах Беда Достопочтенный в своей «Церковной истории народа англов» так и называл Ютландию - Ангулус. Для римлян это действительно была глушь и край света. Все это как нельзя лучше подошло потом и к треугольной Британии, куда пересе­лились англы. Тацит писал, что чуть севернее Британии, у Оркнейских островов, находится остров Туле - край света и предел обитаемого мира.

С англами пришли саксы, юты и фризы. Вскоре выяснилось, что это было равносильно тому, как если бы бритты запустили хорька в собственный курятник. Саксы в 449 году образовали в Кенте свое автономное королевство, возглавляемое братьями датчанами Хен-гистом и Хорсой (или Хнефом, Хнафом), и устранились от борьбы, переваривая добычу. «Хорек» обернулся бое­вым конем: Хенгист и Хорса означают соответственно «конь» и «кобылица». Своим бездействием они развяза­ли руки Вортегирну. Спасаясь от его тирании, обману­тые бритты толпами устремились за море и осели в Арморике, получившей название Малой Британии, а позже - Бретани. Те, кто остался, вынуждены были по­кориться англскому вождю и, стиснув зубы, выжидать удобного момента.