Рыцарские турниры

Носов Константин Сергеевич

Сеньор-защитник выдавал гербовому королю кусок парчи, атласа или бархата размером около 0,6x0^ м, который тот закреплял у себя на правом плече наподобие плаща. К ткани прикреплялось изображение зачинщика и защитника на боевых конях и в турнирном вооружении, сделанное на пергаменте. В таком облачении он отправлялся к судьям и вручал им верительные грамоты с просьбой принять предложенное им поручение. Если судьи соглашались, гербовый король благодарил их и просил определить день и место проведения турнира, чтобы он мог его огласить. После того, как судьи договаривались о месте и времени проведения турнира, гербовый король в сопровождении нескольких герольдов и персевантов направлялся сначала ко двору сеньора-зачинщика, затем ко двору сеньора-защитника и, наконец, ко двору

короля. Для оглашения турнира в других местах он посылал персевантов. Когда судьи принимали поручение, к углам пергамента с изображением зачинщика и защитника следовало пришить гербы судей, а гербовый король иногда нес в руках их знамена (рис. 11).

Все участники турнира должны были прибыть в город или замок, близ которого намечался турнир, за четыре дня до его начала. Въезд представлял собой торжественную процессию, возглавлял которую малолетний паж на боевом коне сеньора. Коня украшал плюмаж, бубенцы на шее и попона, в каждом углу которой был вышит герб. Паж сидел на попоне или в легком седле. Затем вели боевых лошадей других рыцарей и оруженосцев, по два в ряд, в попонах, украшенных гербами. За ними шли трубачи и менестрели, потом героль-

ды, персеванты и, наконец, рыцари и оруженосцы со своей свитой. Замыкали процессию четыре трубача, главный герольд и четверо судей. Однако чаще судьи и герольды въезжали в город раньше предводителей турнира. При въезде они располагались в следующем порядке: четыре конных трубача с гербами судей на вымпелах (специальной

материи, прикрепленной к трубе), четыре персе-ванта по двое в ряд в специальной одежде с гербами (далматика герольда), затем гербовый король, одетый, как описано выше, и следом за ним судьи, облаченные в длинные красные одеяния, которым предшествовали их пешие слуги. В руке каждый судья держал белый жезл длиной 1,3 м. За процессией следовала конная свита.

В городе каждый сеньор занимал постоялый двор, где вместе с ним размещались не менее пяти участников турнира с его стороны. Участники турнира вывешивали в окнах свои знамена, а под окнами на специальном полотнище были изображены щиты с гербами и шлемы (рис. 12).

Судьи обычно поселялись в монастыре или рядом с ним. Сеньоры (зачинщик и защитник) брали на себя все расходы судей и направляли к ним в услужение по одному из своих дворецких. Перед своим жилищем судьи вывешивали холст длиной около 2,75 м, на котором был изображен гербовый король с четырьмя знаменами судей. Сверху на холсте были написаны имена зачинщика и защитника, а внизу имена, владения, титулы и должности судей.

Однако только знатные сеньоры и рыцари могли разместиться в городе или замке. Большинству участников приходилось довольствоваться жизнью в палаточном лагере рядом с ристалищем. На турнире в Вестминстере в 1501 г. палатки разбили даже на самом ристалище и убрали их лишь перед началом турнира.

Существовал обычай, по которому доспехи или лошадь упавшего на землю во время турнира рыцаря получали герольды. Правда, рыцарь позднее мог выкупить их. Кроме того, от рыцаря или оруженосца, впервые участвовавшего в турнире, ожидалось, что он подарит герольдам свой шлем. В XVI в. подобное вознаграждение было обычно денежным.

Рис. 12.

Постоялый двор со знаменами и гербами участников турнира

Вечер первого дня по прибытии в город отводился праздничному ужину и танцам. На следующий день до полудня все участники турнира везли сами или присылали в монастырь со слугами свои шлемы с гербовыми фигурами и знамена. Слуги размещали шлемы в определенном порядке на ограде внутреннего дворика или на специальных

Рис. 13.

Осмотр

шлемов участников турнира

полках в помещении монастыря. Над каждым шлемом устанавливали знамя. Затем появлялось все общество, собравшееся по случаю турнира. Судьи начинали обход (рис. 13), а один из герольдов выкрикивал имена участников турнира, которым принадлежали шлемы. Если кто-нибудь из присутствовавших знал о рыцаре что-либо компрометирую-

щее, он касался гербовой фигуры на шлеме и рыцаря объявляли рекомендованным. В таком случае шлем провинившегося сбрасывали с ограды на землю.

«Рекомендовать» рыцаря могли на основании измены, убийства, оставления собрата по оружию на поле боя, похищения женщины или насилия над ней, нарушения данного слова, ростовщичества, мезальянса (неравного брака) и покушения на честь дам злословием о них. Первые пять считались непростительными и обвиняемого в них осыпали насмешками и бранью и били все рыцари и оруженосцы до тех пор, пока он не соглашался отдать лошадь, что приравнивалось к признанию собственной вины. Тогда слуги обрезали подпруги его седла и сажали «рекомендованного» вместе с седлом верхом на барьер, где он и должен был просидеть до конца турнира (рис. 14). Лошадь же отдавали трубачам и менестрелям. Дворян, замеченных в мезальянсе, наказывали не столь строго. Их также били до тех пор, пока они не согласятся отдать коня, но коня не отбирали. В течение турнира такой рыцарь, оставаясь на коне, должен был находиться в пространстве между барьерами под охраной герольда. Там он сдавал все свое оружие. На барьер его могли посадить только в том случае, если он пытался вырваться на свободу. Освободить рыцаря от наказания за неравный брак мог только один из предводителей турнира, коснувшись его турнирным мечом или палицей. Такого рыцаря уже нельзя было снова «рекомендовать» на том же основании, после чего он мог взять себе новую гербовую фигуру и дополнить герб новыми элементами. Рыцарей, которые злословили о дамах, били до тех пор, пока они громко, в полный голос не просили у дам пощады и обещали впредь никогда не отзываться о них дурно. Любое из этих

Рис. 14.

«Рекомендованный» рыцарь верхом на барьере

наказаний считалось правомерным лишь после разбирательства и вынесения соответствующего решения судьями.

После церемонии в монастыре шлемы и знамена возвращались их владельцам, а вечер посвящался танцам.

На следующий день в полдень все участники должны были явиться на ристалище невооруженными (разрешалось иметь только жезлы) в сопровождении знаменосцев со свернутыми знаменами. Первой на ристалище появлялась партия рыцарей зачинщика.

Некоторое время они гарцевали на конях, затем гербовый король громко зачитывал им правила турниров и призывал поклясться их исполнить. Рыцари поднимали правую руку и отвечали возгласом одобрения: «О-эй! О-эй!» Затем подобным образом к присяге приводили партию рыцарей защитника.

Вечер, как и в предыдущие дни, завершался танцами, после которых судьи выбирали двух самых красивых и благородных дам и, взяв их под руки, в сопровождении гербового короля и персе-вантов обходили с ними зал церемонии. Один из персевантов нес длинную белую вуаль, расшитую золотыми блестками (покрывало благорасположения). Дамы выбирали рыцаря или оруженосца, который назначался почетным рыцарем (или почетным оруженосцем). Он должен был находиться на ристалище верхом на коне в доспехах, но без шлема (его собственный шлем на протяжении всего турнира держали на обломке копья на трибуне для дам). В руке он держал копье, к концу которого прикрепляли покрывало благорасположения. Если он замечал, что кто-либо из участников боя находится в опасности, он должен был опустить покрывало на его шлем, тем самым останавливая бой.