Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева
Шрифт:
– Он, без всякого сомнения, профессионал. И насколько я могла понять, он не был оценен по достоинству в рейхе.
– Вы правы. Это говорит о вашем уме, фройлен. Я в вас не ошибся. Лайдеюсер был обижен и обойден чинами. А способности у него большие.
– А могу я спросить к чему эти вопросы?
– Лайдеюсер сейчас в Москве, фройлен. И его наверняка привлекут к сотрудничеству. И это можно будет использовать.
– Так это и есть истинная цель нашей командировки в Варшаву?
– А чем вам не понравилась инспекция
– Вы ранее никогда таким не занимались, герр Вильке. И не думаю, что вас послали в Варшаву за этим.
– И вы снова правы, фройлен. На этот раз я всего лишь курьер.
– Курьер? Вы? – удивилась Ева.
– Иногда сам бригаденфюрер Танцман выступает в роли курьера.
Ева посмотрела на пухлый чемодан Вильке, который он постоянно держал под рукой…
Варшава.
Дистрикт Варшава.
Generalgouvernement fur die besetzten polnischen Gebiete
(«Генерал-губернаторство для оккупированных польских областей»)
4 июня, 1944 год.
Оберхельферин Ева Шрат уроженка города Швейбург в Баварии была еще слишком молода. Служить в женском вспомогательном подразделении СС она начала после того, как фюрер объявил тотальную войну. Осенью 1943 года после сокрушительного поражения вермахта под Курском фройлен Шрат была направлена в город Ровно в канцелярию генерального комиссара Эриха Шёне как знающая славянские языки. Таких специалистов не хватало катастрофически и на местах приходилось привлекать людей из местного населения. Естественно, советская разведка пользовалась этим и засылала во множестве своих агентов. Потому Шёне потребовал из Берлина прислать ему немецких специалистов.
Ева успешно работала в канцелярии Шёне под непосредственным руководством личного адъютанта генерального комиссара майора фон Ранке. Затем её талантами воспользовался Абвер, и она на короткое время перешла на работу в Абверштелле-Ровно. После оставления Ровно войсками вермахта, фройлен Шрат перевели во Львов в управление криминальной полиции. И уже из Львова её затребовал в Берлин оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Вильке…
Ева Шрат выполнила все небольшие поручения оберштурмбаннфюрера Вильке.
– Вот списки что вы приказали перепечатать, герр Вильке.
– Зная ваши таланты, могу предположить, что ошибок в тексте нет.
– Я исправила все ошибки оригинального текста, что печатались в канцелярии генерал-губернатора. Его машинистки делают слишком много ошибок. Не меньше их делает младший адъютант генерал-губернатора. Тот молодой офицер, что печатает на машинке.
– Хорошо, Ева.
– У вас есть еще задания для меня, герр Вильке?
– Нет на сегодня.
– Я могут быть свободна и прогуляться по городу.
– Да.
– Нет.
– Тогда посмотрите город…
Ева получила выходной и вышла прогуляться по улицам Варшавы. Она около часа бродила по городу, который еще не залечил военных ран, нанесенных в 1939 году.
Фотоателье Вильгельма Оберейтера привлекло внимание девушки, и она вошла. Звякнул дверной колокольчик.
Молодой мужчина в костюме вышел навстречу гостье.
– Чем могу служить, фройлен? Желаете сделать фото?
– Да. Я за всю войну не сделала ни одного художественного фото. Только для документов.
– Мне жаль, фройлен. Вы столь красивы, что можете украсить вывеску моего ателье. Прошу вас.
Ева вошла в большую комнату.
Она расположилась в кресле, а фотограф стал возиться с освещением.
– Я в Варшаве в первый раз, – сказала она вдруг по-польски. – А вы, пан, не местный?
Фотограф вздрогнул. Никак не ждал этих слов от обычной посетительницы.
– Я родился в Кракове. Но я фольксдойче. Получил вот это заведение в наследство от брата. А ему оно досталось в 1939 году при известных обстоятельствах.
– А где сейчас ваш брат, пан?
– Умер от туберкулеза, пани. Ровно год назад. Сегодня день его памяти.
Фотограф бросил заниматься приборами и подошел к девушке.
– Я ждал кого-то другого. Мне не сказали, что ко мне придет женщина.
– У меня есть несколько контактов с агентами в городах. Эти контакты на самый крайний случай. И сейчас как раз такой.
– Контакт не запланирован? – спросил фотограф.
– Именно так. У меня важное сообщение, а в Варшаве у меня есть только ваш адрес.
– Вы давно в городе?
– Второй день. Сегодня у меня выходной и я смогла посетить ваше заведение.
– Слежки не было?
– Нет.
– Уверены?
– Да. Может, к делу перейдем. Вы фотограф и я зашла сделать фото. Даже если слежка бы и была, что в этом такого?
– Хорошо. Говорите, что у вас.
– Важные сведения для Общего Друга. В Варшаву с особым заданием прибыл оберштурмбаннфюрер Вильке из 6-го управления РСХА, отдела контрразведки Восток.
– Я знаю кто такой Фридрих Вильке, пани. С чем он прибыл в Варшаву?
– Как ни странно, но сейчас он простой курьер.
– Курьер? Оберштурмбаннфюрер СС?
– И меня это удивило. Потому я смогла выяснить, что везет Вильке нечто очень важное.
– И что же это?
– Прибор для радиосвязи. Прибор этот предназначен для важного агента, который занимает видный пост в наших структурах. Возможно армейских, а возможно даже имеет отношение к генштабу.
– И что это за прибор? Новая радиостанция?
– Нет. Что-то особенное. В чемодане моего шефа нет места для радиостанции. Это нечто весьма компактное.