Рык Посейдона
Шрифт:
Она насмешливо посмотрела на обоих, и чуть улыбнувшись краешком рта, сказала:
— Кстати, молодые люди! Вы отвратительно знаете географию. Москва находится прямо в противоположном направлении… Да и что-то вы не очень похожи на лавочников. В дипломате, наверное, валюта?
Они явно не ожидали такого ответа. Первым спохватился Павел.
— А как вы угадали?
— Просто мой муж работал в вашей конторе и ему часто приходилось ездить с таким вот чемоданчиком… А по географии у меня в школе была пятёрка, — улыбнулась
— А почему вы сказали — работал?
— Потому, что год назад его не стало, — она надела очки и отвернулась.
— Простите за бестактный вопрос, но мы не знали.
Некоторое время все трое молчали. Первой заговорила Наташа. Она повернулась к ним в вполоборота и сказала:
— Ну, что было, то было, а теперь вот вы будете возить.
Они попытались разглядеть на её лице улыбку, но она уже отвернулась, подставив солнцу своё и без того загоревшее лицо. Переглянувшись с Талгатом, Павел спросил:
— А в Афганистане, что вы делали?
Немного помолчав, она сняла очки и, улыбаясь, с некоторым кокетством в голосе, растягивая слова, сказала:
— Я… работаю… там… хирургом. У вас это профессионально или так… для светской беседы? — она засмеялась. — И запомните на будущее — у нас не говорят — в Афганистане, а — в Афгане… Это всё равно, как в морской терминологии — плавать.
Они почувствовали как кровь прилила к лицу. Наташа стояла к ним спиной и лишь это позволило им мгновенно справиться со смущением от её замечаний.
— Считайте, что профессионально. — Павел сделал ударение на «профессионально». — Просто мы поражены вашей наблюдательностью и хотели проверить свои навыки… Всё-таки едем в недружественную нам страну. — Павел сделал на лице серьёзную мину.
— Ну, как, проверили?… А кто вам сказал, что это плохая страна?… Этот человек либо никогда не был там, либо вообще ничего не знает… Это чудесная страна. Красивая… и народ там хороший. Просто, как говорил мой муж, это не давало кому-то спокойно спать.
Она медленно пошла вдоль бетонки. Талгат с Павлом стояли и смотрели ей вслед. Она шла, чуть покачивая бёдрами аккуратно наступая на шов между плитами, отчего шаг её был похож на ход манекенщицы по подиуму. Раннее солнце просвечивало её тонкую юбку и сквозь неё были отчётливо видны её красивые, длинные ноги. Они невольно залюбовались ею. Но вот она остановилась, и слегка повернув голову, искоса посмотрела на них, словно приглашая следовать за ней. Они сорвались с места и бросились догонять. Талгат поравнялся первым, и заглянув в лицо, спросил:
— А куда вы так спешите? Домой?
— Да…. кажется, сто лет не была там.
— Простите за назойливость…. а где он этот дом?
Она вздохнула и остановилась.
— Москва… Ваш друг хорошо сказал о ней. Он поэт?
— Пашка?… Я сам только что узнал об этом даре. Он ведь тоже москвич, а значит немного поэт.
— А вы? Где ваш дом?
— А я из Душанбе… Тоже
— Давайте на «ты», а то как-то неудобно мне. Хорошо?
— Согласен!
— Только я не работаю, а служу. Я капитан медицинской службы. Госпиталь в Кабуле и есть моё место службы… А что это ваш друг отстаёт? — Она остановилась и оглянулась. — Будете в Москве, милости просим.
— Зачем так долго… Мы не скоро будем в Москве. Лучше мы вас навестим в Кабуле, — догнавший их Павел протянул ей небольшой букетик из сухих веточек. Её лицо вдруг сделалось серьезным и взгляд ушёл в сторону.
— А вот там я не очень хотела бы встреч. Место, где я работаю, не располагает к этому.
Они вдруг разом замолчали.
— Да, конечно, — спохватился Павел, — но я думаю, что в Кабуле есть и более приятные места.
— Наверное есть. Но я там не бывала… Кажется, мой борт готов к вылету, — она остановилась и посмотрела назад.
Они обернулись. Соседний с Наташиным «ИЛ» начал выруливать со стоянки.
— Это ваш сосед, — сказал Талгат.
— Всё равно мальчики. Идёмте назад… Мы и так далеко ушли.
Они ещё с полчаса ходили вдоль бетонки, пока не раздалась команда на посадку.
— Мне пора ребята. У меня там раненые.
Через двадцать минут после Наташиного, вылетал и борт Талгата и Павла. Вырулив на взлётку, он последний раз взревел всей мощью своих двигателей и устремился навстречу небу. Сделав круг над аэродромом, взял курс на Кабул.
В Кабуле, прямо на аэродроме, их встретила машина. Встречавший офицер представился майором Игнатьевым и почти втолкнул обоих в машину с опущенными на стёкла шторками.
Через лобовое стекло, они видели бесконечные ряды лавок, мелких магазинчиков, так тесно прилепившихся друг к другу, что казалось это один большой универмаг. На улицах, по которым ехали, царило странное для фронтового города оживление, несмотря на то, что время было полуденное и солнце, как они успели заметить ещё в порту, жгло немилосердно. Талгат помнил с детства, что в это время все старались спрятаться по домам, под навесы и деревья. Он посмотрел на Павла. Тот уже расстегнул пуговицы рубахи и жадно глотал раскалённый воздух из приоткрытого окна, комкая в руках мокрый от пота платок.
Машина въехала на территорию, огороженную высоким кирпичным забором, по которому плелась зелень. Они проехали мимо бассейна и остановились в тени невысоких, но очень густых деревьев. Павел с Талгатом вышли из машины и подошли к бассейну, в бирюзовом зеркале воды которого отражалось безоблачное кабульское небо.
— Не плохо, однако! — сказал Павел. — Эх! Искупаться бы сейчас!
— Ещё успеете, — раздался за спиной голос майора. — Сейчас нас ждут…. полковник Захаров. Не задавайте лишних вопросов. Он этого не любит. Всё, что нужно, он вам скажет.