Рынок тщеславия

Милованов Максим

– Ты не говорил, что женат.

– А ты и не спрашивал.

– А дети есть?

– Нет… пока, – засмеялся Вадим. – Но в ближайшее время планируем запустить в серию!

– Это кто там что-то планирует? – В проеме двери возникла женская фигурка.

Жене Вадима на вид было года двадцать три. Лицо – очень милое, открытое, темно-русые волосы собраны в пучок. На ней был балахонистый брючный костюм из гипюра. Игорю показалось, что он уже где-то видел эту девушку.

– Мойте руки и – за стол! – скомандовала Алла, едва мужчины переступили порог гостиной, которая в соответствии с последними веяниями «новорусской»

моды отделялась от кухни лишь небольшой барной стойкой.

Выполнив приказание, Игорь и Вадим уже через пару минут сидели за большим овальным столом из мореного дуба и голодными глазами наблюдали, как Алла раскладывает по тарелкам картофель фри и жаркое из баранины.

– Это Игорь Опарин. Я тебе о нем рассказывал, – представил гостя Вадим.

– Я уже догадалась, – улыбнулась Алла, расставляя тарелки. – А я Алла, супруга этого эгоиста! – Она кивнула на Вадима.

– Это почему же я эгоист? – равнодушно произнес Вадим и подул на мясо.

Игорь догадался, что сейчас перед ним разыграют небольшую сцену, которыми молодые супруги любят потчевать гостей.

– Представляете, Игорь, – обратилась к гостю Алла, – этот тип запрещает мне работать. Говорит, что женщина создана не для этого. Оказывается, женское предназначение – рожать детей и вести домашнее хозяйство. Такие вот у него сицилийские убеждения. А вы как считаете?

Игорь промычал что-то невразумительное. Он знал, что сейчас должна прозвучать реплика мужа.

– Не надо сгущать краски, – косясь глазом на гостя, сказал Вадим. – Я вовсе не считаю, что женская доля – всю жизнь стоять у плиты и вытирать носы младенцам. Но и в том, что моя супруга носится с утра до вечера по всяким притонам и помойкам в поисках сенсаций, я тоже ничего хорошего не нахожу.

– Перед братвой стыдно! – засмеялась Алла.

– Да ну тебя! Вот состряпаю тебе двойню, тогда посмотрим, как ты выкрутишься!

– Только попробуй, – пригрозила Алла. – Кормить грудью и менять подгузники будешь сам, так и знай!..

Пока длилась эта наверняка не раз и не два на гостях опробованная перебранка, Игорь спокойно доел все, что было у него на тарелке.

– А кем вы работаете? – спросил он Аллу.

– Я телерепортер. Работаю в отделе криминальной хроники.

– Ух ты! – изумился Игорь. – А я все думал, где я вас видел.

– А у вас там, в поселке, наш канал принимается?

– Принимается. Только с сильными помехами. И все-таки многие смотрят вашу программу. Здорово у вас получается!

– Спасибо.

– Вот те на! – энергично посетовал Вадим. – Человек, от которого я ждал поддержки, оказывается давним поклонником так называемого творчества моей жены…

Маленький театр продолжался.

– Почему же «так называемого», – возразил Игорь. – Я считаю, что программа у Аллы сделана превосходно.

– Слопал?! – засмеялась Алла, торжествующе глянув на мужа.

– А-а, ну вас обоих, – шутливо отмахнулся Вадим. – Что там у нас на десерт…

Анемия совести

Инспектор Глушенкова постучала в кабинет капитана Панфилова, уже числясь отпускницей. Только что начальник отдела, майор Васянин, подписал новое заявление и направил Валентину в бухгалтерию за отпускными. По пути в кассу Глушенкова свернула к Панфилову, убеждая себя, что зайдет на минутку.

– У

меня хватило духа сказать Насте насчет матери, – сказала она Анатолию и предостерегающе подняла руку. – Нет-нет, не спрашивай, как отреагировала девочка… К счастью, Аркадий был рядом.

Валентина с трудом удержала набежавшие слезы.

– А где она сейчас? – осторожно спросил Анатолий, глядя в сторону.

– В сороковой больнице…

– Что говорят врачи?

– Какой-то странный обморок, очень глубокий и продолжительный. Она до сих пор не пришла в себя.

Анатолий кивнул, как будто ждал этих слов, и, достав из стола какие-то бумаги, показал их Валентине.

– Что это?

– Копия больничной карты ее матери, – пояснил Панфилов. – Получил совсем недавно по факсу из Института переливания крови. Там Елена Васильевна Самохина состояла на учете.

– Институт переливания крови… Жуткое название! – Валентина присела на краешек стула. – Сразу приходят на ум рак, лейкемия и прочие ужасы…

– Немного не угадала, – покачал головой Анатолий. – Болезнь покойной почти из того же ряда. И передается по наследству. Знаешь ли ты, что такое анемия, именуемая в просторечии малокровием?

– Недостаток эритроцитов в крови, кажется.

– Совершенно верно! При анемии наблюдается, как сообщает медицинская энциклопедия, пониженное число эритроцитов и гемоглобина в крови. Клиническая картина – слабость, быстрая утомляемость, частые головокружения и обмороки. Профессор Шубин из Института переливания крови рассказал мне по телефону, что анемии бывают разные. Интересующая нас больная страдала так называемой анентеральной анемией. Эта анемия связана с нарушением процесса всасывания белков и витаминов в тонком кишечнике. Попросту говоря, сколько бы ты ни съел витаминов и белков, твой организм практически ничего не получит. Вот такая штука…

– Но ведь так можно дойти до дистрофии и умереть.

– Поэтому этих больных подкармливают внутривенно.

– И часто им приходится колоться?

– В зависимости от тяжести заболевания. Настиной маме, например, витаминный укол делали три раза в неделю, а самой Насте – один раз.

– Бедный ребенок… – вздохнула Валентина. – Теперь понятно, почему у нее такой взрослый взгляд. А вылечить эту болезнь можно?

– Можно, – ответил Анатолий. – С помощью довольно дорогой и сложной операции, которая не гарантирует полного излечения. Прошлым вечером я говорил с тремя близкими подругами Елены Самохиной. Они мне рассказали, что покойная откладывала деньги, чтобы сделать дочери такую операцию. Хотела дать ей шанс на нормальную жизнь.

– А сколько стоит операция?

– Пять тысяч долларов.

– И много она успела накопить?

– Понял, понял! – невесело отозвался Анатолий. – Думаешь, убили из-за денег? Вынужден опровергнуть. Во-первых, на квартире покойной были найдены две с половиной тысячи, что, со слов всех трех ее подруг, как раз и составляет сумму накоплений. А во-вторых, – и это важнее – никто Елену Самохину с платформы не сталкивал. В этом расследовании мне несказанно повезло со свидетелями: целых пять человек стояли неподалеку и совершенно четко видели, как все произошло. Все пятеро категорически утверждают, что погибшая упала на рельсы без посторонней помощи. Я полагаю, что уголовное дело заводить не стоит – все и так ясно.