Рысья гора
Шрифт:
Окунувшись с головой, я вспоминаю сон. Мне приснилось, что кто-то кому-то сказал фразу. Она засела у меня в голове словно надоедливая песенка. "В гневе вы прекрасны". Я выныриваю и жалею о том, что у меня нет роз. Хотелось бы украсить воду алыми лепестками. Вместо этого я, дотягиваюсь до ванной полки, и наощупь нахожу катетер, которым я прокалывала нижнюю губу. Он еще острый и не ржавый, честно. Спутанной прядью волос я перетягиваю левое предплечье, и ввожу иглу в вену. Отпускаю. В воде темно-красными маками расцветают ручейки крови. Они выливаются с другой стороны катетера, и если его оставить до того, как вода остынет, я умру от недостатка крови. Белесая
Какая-то неведомая сила не позволяет мне скончаться, заставляет хорошенько помыться, спустить воду, высушить феном паутину волос, и одеться. Меня позвали на очередную вписку, на которой я как всегда просижу в углу в компании сигареты и стакана с пивом, и буду внимать чужим разговорам. Там будет Игорь. Он расскажет ту самую историю с позапрошлой вписки, на которой он остался наедине с хозяином хаты, и тот поведал ему историю о том, как он убил человека. Игорь пересрался, это было видно в его расфокуссированных карих глазах. Он, не смотря на безбашенность и врожденное отсутствие инстинкта самосохранения, был в тусовке одним из адекватных. Я редко была свидетелем того, что он вытворял всякое дерьмо в стиле Анюты и Нэнси. Он еще читал книги, даже пытался издать свой сборник стихов.
Я надеваю джинсы, я, надеваю черный свитер. Я сажусь на кровать и крашу глаза, губы. В мире еще не придумали тонального крема для моей бесцветной кожи, потому я пользуюсь пудрой. Волосы оставляю как есть. Собираю в косметичку дерьмо, и нечаянно задеваю волосатую ногу Олега. Он что-то бурчит во сне, приподнимает голову и пялится на меня.
– Ты куда?
– Бухать. Я задолбалась сидеть в четырех стенах.
– Может сходим куда-нибудь?
Вместо ответа я швыряю косметичку в сумку. Она понадобится, если я опять буду блевать, или кому-то отсасывать, ведь помада с губ, как листья с берез по осени. Становится тошно от того, чтобы куда-то идти с Олегом. Опять потащит в тупую кафешку давиться американно, или в ресторан, жрать всякую дрянь для богатых.
– Я вернусь, – говорю я, и иду в холл обуваться. Видит бог – я не соврала ему. За два года зимовки я не разу не уходила от Олега не попрощавшись. Он хорошо платит, и в общем то он приятный дядя. Только вот придется скоро попрощаться с ним до следующей зимы, и редких грустных встреч летом и осенью. Весной Олег не придет – будет обижаться на меня за то, что я не собираюсь стать его чертовой женой и бросать паннель.
Кожаные сапожки до колена я застегиваю медленно, оттягивая удовольствие. Господи, в этих убойных каблах я как богиня, как модель, как элитная. Я цокаю по паркету, получая удовольствие от властных постукиваний набоек. В этих божественных сапогах я чувствую себя Фрау, какой-нибудь Фройлян Мюнхен, властной сукой, у которой вместо сердца в груди звякают наручники. Восхитительное ощущение!
***
Да, я была права на счет Игоря. Сидит за столом, и только изящная плавная рука в сплетении мясистых вен изящно жестикулирует, подносит тонкую сигарету с ароматом гвоздики к обветренным губам. К губам, которые вылепляют охрипшим голосом историю о том, как тот мужик душил какого-то левого парня.
– Капец, – говорит какая-то герла. Лет восемнадцать, волосы фиолетовые, кольца в носу, глаза пьянющие и пустые. Глаза дохлой рыбы. Мерзкая бабища, кто она такая?
– Я вообще не вкуривал, нахрена мне он это рассказал, – вещает Игорь, окутывая себя клубами дыма, – Он потом сказал, что типа сожалеет, но я ему
– Ой, ну ты сука, – Анюта глотает пиво и даже не морщится, – Тебя убьет твоя наивность. Небось сидел у него на колешках и думал, как бы его вылизать.
– Не суди по себе, – обижается Игорь.
Анюта подмигивает мне. Анюта салютует мне своей початой полторашкой "Балтики", херачит с горла а потом рыгает. Какой-то цивильный чел закатывает глаза, и шепчет что-то под нос. Дайте ка угадаю – паренек пришел сюда набухаться и завалить какую-нибудь телку. Небось деньги на бухло у родителей спрашивал. Даже с другого края комнаты чую запах настиранной джинсы, запах мыла с его трусов. Намыл свой тощий причиндал, чтобы "телочке приятно было". И, как поняла я, Анюта и Игорь – денег у него не было. Поэтому с нами ему обламывается. Разве что светит с этой бабой с фиолетовыми волосами. Господи помилуй, она выдавила на свое табло пол тюбика тональника чтоб скрыть сыпь. В желтом свете люстры это смотрится дешево.
Анюта будто читает мои мысли и вслух говорит, ни к селу ни к месту:
– Двенадцатый год уж прошел как и мода на бесцветные губы.
Курочка моя! Я улыбаюсь в свой стакан пива, и взглядом вычисляю владельца этой квартиры. Сидит за столом опустив взгляд. Тоже думал, что будет грандиозная ебля, но вовремя понял, что сегодня все напьются и по домам.
– Ой, ты блин всегда молчишь, – говорит мне Анюта. Она встает и плюхается на диван рядом со мной. Неразлучная со своей полторашкой как мать с грудничком.
– Что ты хочешь услышать?
– Что у тебя все хорошо. Я поняла, что у тебя плохое настроение когда звонила тебе.
– Да, девочки что-то заскучали, – с нагнанным оптимизмом говорит паренек в джинсах, и достает из под чехла телефона пакет с плюшками. Взглядом даю Анюте понять, что хочу слиться. У той взгляд становится серьезным. Смотрим на Игоря, и тот тоже понимает, что надо валить.
– Ну ладно, было прикольно посидеть, но нам пора. Благодарим за угощения, все было супер, – говорит Анюта. Я откладываю стакан, накидываю пальто, Игорь разводит руками и тоже тащится в прихожую.
– Да мы же только собрались, – говорит паренек с гашишем, но смотрит на телку с фиолетовыми волосами.
Быстро сваливаем, втискиваемся в старый лифт, и вырываемся в холодную ночь. Идем черт знает куда, и причем идем быстро. Пару раз чуть не падаю на наледи, но Игорь подхватывает меня. Выходим на шоссе и присаживаемся на скамейку остановки. Закуриваем. Анюта говорит:
– Меня одну бесят зимы? Типа, мы слоняемся по хатам, бухаем и будто проебываемся? Нет чувства свободы.
– Мне самому надоело на чужих харчах жить. – говорит Игорь, – Я тупо трахаюсь за бесплатно с папиком. За еду и крышу над головой.
– Жиза, – говорю я.
– Может вернемся? – предлагает Анюта. Пепел падает на ее курточку, и она стряхивает его себе на ноги.
– В марте. Сейчас не сезон. Чем будем за номера платить? – Игорь поправляет шапку. В ней он выглядит как изможденный школьник после продленки.
– Снимем один на троих. Будем скидываться. Один из нас будет стабильно клиента в день делать. С голоду не помрем. Просто сейчас надо найти денег, чтобы заранее аренду оплатить. Всего то 15 кусков.
– Я могу пятерик стянуть, – говорю я, вспомнив пин-код от кредитки Олега. Он не будет против, если я одолжу у него немного денег. Или же отработаю.