Рыжая кошка
Шрифт:
Монро осушил бокал.
— Точно не хотите десерт? — спросил он. Я покачал головой, он бросил на меня подозрительный взгляд и заказал флан. Он изучал список сотернов, когда я кашлянул.
— Сколько видео вы просмотрели? — спросил я.
— Пять, — тут же ответил Монро. — От номера два до номера пять и «Интервью номер восемь».
— А сколько их всего?
— Пока двенадцать.
— Что они собой представляют?
На этот раз Монро ненадолго задумался.
— Не буду портить
Принесли флан, и Монро успел съесть почти половину, когда зашипел телефон. Он поднял брови, извинился и снова отошел к бару. Вернулся Монро с довольной улыбкой на лице.
— В девять, — объявил он. — У Тодда.
Оставалось как-то убить пять часов. Один из них, несмотря на холод и застывшие ноги, я потратил на пробежку вдоль Гудзона. Телефонный звонок поймал меня в дверях. Звонила Клэр.
— Я только спросить, не хочешь ли ты, чтобы я вернула ключ. — На заднем плане слышались уличные шумы.
— Меня несколько удивило, что ты не оставила его в субботу.
— Я думала об этом. Хотела даже швырнуть его тебе. Так отдавать или нет?
— Нет, — ответил я. — Где ты?
Молчание. Наконец тихое:
— Неподалеку.
— Зайдешь?
— Не знаю. — Отбой. Но когда я вышел из душа, она уже сидела на софе. Прямо в куртке, окруженная синеватыми сумерками. В руке она вертела ключ.
— Все еще хочешь швырнуть? — спросил я. Завязал пояс халата и сел за стол.
Серые глаза Клэр потемнели.
— Это слишком легко, — тихо сказала она. — И не причинило бы никакого вреда.
Я улыбнулся:
— Прошу прощения за субботу.
— За что именно?
— За ненужное любопытство.
— Это было любопытство? Меня, скорее, удивляет, что ты не спрашивал раньше. Все равно дело не в этом.
— В чем же?
Она тяжело вздохнула, встала и медленно пошла вдоль книжных полок. В сумерках ее распущенные волосы казались белыми.
— Выбор времени. Ты страшно неудачно выбираешь время.
Я кивнул.
— Тогда прошу прощения за неудачно выбранное время и за бестактность.
Клэр рассмеялась — коротко и горько.
— Бестактность? Несколько лет лечения, может быть, прием лекарств — и, возможно, у тебя получится стать бестактным. — Она прислонилась к чугунной колонне и скрестила руки на груди. — Кроме того, бестактным может быть близкий человек. Считаешь, это слово тебе подходит?
— Во всяком случае, друг.
Еще один смешок.
— Друг с привилегиями? Постоянный
— А как еще меня назвать, если не другом?
Она что-то пробурчала, я пересек комнату и остановился перед ней в тени. Она склонила голову, плечи дрожали.
— Как меня назвать? — снова спросил я. Горло сжалось, голос звучал словно издали.
Клэр наклонилась вперед и ткнулась мне в плечо. Постучала в грудь ключом.
— Да не знаю я, — пробормотала она. — Ты же, черт побери, детектив, вот и разбирайся. — Потом она положила ключ в карман, подняла голову и поцеловала меня.
Когда я ушел в душ, Клэр спала, а когда вышел, ее не было. Я быстро оделся (серые фланелевые брюки и черная водолазка) и направился на подземке в Бруклин.
Чез Монро ждал на углу Президент-стрит и Хикс-стрит — курил сигарету, говорил по сотовому и притопывал от холода. Воротник пальто из верблюжьей шерсти поднят, в темных глазах отражается свет уличного фонаря. Он простился и захлопнул телефон.
— Захватили поп-корн и газировку? — улыбнулся Монро. Взял меня за локоть и повел в сторону Генри-стрит. И не смолкал до самого дома Тодда Герринга.
— Тодд — крупный юрист в сфере музыкального бизнеса, — рассказывал Монро. — Он купил этот дом два года назад — тогда же, когда сменил прежнюю жену на модель поновее, — и с тех пор потихоньку реставрирует. Пока единственное, что ему удалось закончить, — это домашний кинотеатр, так что нам повезло. Он покажет сегодня «Интервью номер два» и «Интервью номер четыре».
Дом Герринга оказался большим четырехэтажным особняком. Перед ним стоял мусоровоз, фасад скрывали леса. Широкая лестница вела от тротуара к высоким черным дверям. Монро навалился на звонок и осклабился в видеодомофон.
Долговязый рыжий мужчина в джинсах и футболке с логотипом «ФУБУ» провел нас в прихожую с высоким потолком, застеленную защитной пленкой и припорошенную штукатуркой.
— Чез, брат мой, — провозгласил рыжий хорошо поставленным низким голосом, сжал Монро в стилизованном «мужском» объятии и легко ткнул в спину кулаком. Монро все это явно забавляло.
— Тодд, дружище, — ответствовал он. Ему даже удалось не засмеяться. — Это Джон Марч.
— Рад познакомиться, братишка, — сказал Тодд и поднял кулак. Я легко стукнул по нему своим.
Тодд Герринг был высокий, тощий и веснушчатый. Его оранжевые, как морковка, волосы стриг дорогой парикмахер, но в них виднелась седина и, несмотря на все эти кулаки и «братишек», я решил, что ему лет пятьдесят.
— Мы пойдем вниз, — объявил Тодд и повел нас мимо винтовой лестницы и множества банок с красками к другой лестнице, более узкой.