Рыжая на откуп

Рууд Рин

— Венди…

Сон переплетается с ласками Ноа и его скользящими и несмелыми толчками, которые наполняют меня томной усладой. Возможно, Первый мне только снится, но это наваждение топит меня в протяжных и тихих стонах. Внутри разливается густой жар, и юноша с сиплым выдохом прижимается ко мне всем телом, заключив в тесные объятия. Размытые сновидения перекручиваются в тугую веревку и расцветают бархатными вспышками удовольствия.

— О… — хрипит Ноа. — Отпустило…

Зеваю и разворачиваюсь к Первому лицом:

— Так

это не ревность, милый, была, — я немного обескуражена честностью и каким-то простодушием Первого.

— Только о тебе и думал, а в последние несколько дней так вообще очень тяжко было, — Ноа бесхитростно улыбается и касается пальцами моей щеки. — И все людские мысли вокруг меня сводились к надежде заняться любовью. Представляешь?

— Ты им транслировал… — я в удивлении изгибаю бровь и смеюсь, уткнувшись в подушку. — Господи, Ноа… Ты же должен толкать людей на подвиги, а не…

В небольшой истерике хрюкаю и в голос хохочу. Представила, как Ноа шепчет о надежде, а у него выходят влажные фантазии, что очень воодушевляют его жертв на сексуальные игрища.

— Это у меня впервые! — смущенно охает юноша и едва слышно спрашивает. — Теперь всегда так будет?

— Не знаю, — утираю слезы. — Может, тебе стоит перетерпеть и все станет, как прежде? Никакого интереса к поцелуям, близости?

— А я так больше не хочу, — Ноа наивно хлопает глазками. — А можно по собственному желанию включить и выключить…

Меня опять пробивает на смех. Закусываю губы, чтобы сдержать гогот и не обидеть Первого, и едва слышно отвечаю:

— Нет.

— Жаль, — вздыхает Ноа и переворачивается на спину. — Я теперь на короткие юбки засматриваюсь и едва сдерживаю себя, чтобы не подглядывать за подопечными, пока они душ принимают или переодеваются.

— А говорил, что думал только обо мне, — наигранно возмущаюсь я.

— Некоторые девушки голые по дому ходят, — обиженно жалуется Ноа. — Раньше не замечал. Врываюсь, чтобы нашептать какой-нибудь секретарше, что ее ждет отличный день на работе, а она в одних трусиках завтракает. И неудобно. Она думает, что дома никого нет, а я за ее спиной говорю, какая она молодец и ее скоро ждет повышение.

— А ты не врывайся в чужие дома, — прищуриваюсь и даю непрошеный совет. — О повышении можно и в метро нашептать.

Ноа встает и торопливо одевается.

— И так каждый раз будет? — приподнимаюсь на локтях и поджимаю губы. — Забежал и убежал?

— Я тебе завтрак приготовил, — оправдывается Первый и неловко улыбается, — и посуду помыл.

— Прощен, — падаю на спину и раскидываю руки.

— А еще твои трусики постирал.

— Чего?! — кашляю от неожиданности и пристыженно краснею. — Зачем?!

— Руками, чтобы кружева не испортились, — флегматично продолжает Ноа, вышагивая к двери. — Это я подсмотрел у молодой вдовы.

— Ноа! — возмущенно

взвизгиваю и резко сажусь.

— Просыпайся, — Первый потягивается и выходит, — я заварю кофе.

Кидаюсь в ванную комнату в надежде, что Ноа пошутил и не трогал мое нижнее белье, но нет. Он не обманул — на бортике ванной аккуратно развешаны влажные трусики. Я смущена и не знаю, как реагировать на подобную заботу. И забота ли это, учитывая, что и у Последнего Ноа тоже какая-то нездоровая тяга к нижнему женскому белью?

— Здравствуй, Венди, — в ванную комнату заглядывает хозяйка квартиры и улыбается. — Я стучала, а ты не открыла.

— Не слышала, — испуганно смотрю на женщину и нервно подпоясываю халат. — Что-то случилось?

— Я жильца нового нашла.

— Но… Мы же договорились…

— Мне так спокойнее и с оплатой тебе полегче, — тараторит хозяйка квартиры так быстро, что я не успеваю слова вставить. — И ты под присмотром будешь, да и мальчик хороший. Воспитанный.

— Мальчик?! — охаю я. — Какой мальчик? Вы же против мальчиков! И я против!

Женщина хватает меня за руку и тащит за собой:

— Идем, познакомлю вас. Вы точно подружитесь.

В коридоре на массивном черном чемодане сидит Агатес — брючках, белой рубашечке с короткими рукавами. Волосы — тщательно зачесаны назад, а от татуировок на шее и руках — ни следа. Ни шрамика, ни черточки. Так посмотришь со стороны — приличный молодой человек, скромный и порядочный, но вот только я слышу его ехидные мыслишки — обманул доверчивую женщину и рад своему коварству. Колдуну было важно подписать договор об аренде, закрепить обязательства на бумаге, чтобы его чары и волшебство работали в стенах маленькой уютной квартиры.

— Вот твоя соседка, — хозяйка толкает меня в спину, и я корчу смущенному и лживому Колдуну гримасу недовольства. — Венди.

— Но ведь уговор был, — я оглядываюсь на женщину, — никаких мальчиков, только девочки!

— Не капризничай, — фыркает та и вручает Агатесу ключи. — Твоей стипендии не хватит на оплату всей квартиры.

— Я работу нашла.

— Вот и молодец, — хозяйка отмахивается и обращается Колдуну. — Если будут проблемы, то звони.

— Благодарю, — мило улыбается Агатес, сжимая ключи в ладони. — Обещаю, я не доставлю неудобств.

— Так я не про тебя, а про нее, — женщина кивает в мою сторону. — Ее соседка неожиданно съехала и не говорит почему. Все это очень подозрительно.

Выходит, и я сердито гляжу на Колдуна, который расстегивает верхние пуговицы рубашки и взъерошивает волосы. На коже проступают черные чернила, и он уже не выглядит милым и скромным мальчиком.

— Какого хрена?

— Ты не рада, что мы будем жить вместе? — Агатес катит в комнату Сюзи чемодан.

— Такие вопросы обычно обсуждают до, а не после, — зло следую за ним.