Рыжая птица удачи
Шрифт:
Восходящее солнце отразилось в окнах дома напротив и пощекотало зайчиком света закрытые веки. Она привыкла просыпаться рано, вместе с солнцем, поэтому глаза открыла сразу же. Несколько секунд пришлось потратить на опознание места, где она проснулась. И тут вспомнилась ночь. Ника тревожно повернула голову и встретила внимательный и непривычно влюблённый взгляд Павла, который, приподнявшись на локте, наблюдал за её пробуждением.
— Доброе утро, — сказал он. — Прости, я вчера заснул, не успел тебя
Ника радостно улыбнулась. Так это было на самом деле!
— Доброе утро, — всё ещё улыбаясь, ответила она. — Подумаешь! На этом ковре спать теплее и удобнее, чем на кровати. Тем более что кто-то перед скоропостижным засыпанием успел принести одеяло из спальни.
— Ну, ты так уютно тут устроилась, что не хотелось тебя будить, — тоже улыбнулся он, слегка виновато.
И тут Ника спохватилась.
— Паш, а вдруг сейчас Димка вернётся, а мы тут…
Она торопливо вскочила, завернувшись в одеяло, и убежала в спальню, прихватив свою одежду, заботливо сложенную на кресле кем-то, видимо, торопящимся уснуть. Оделась, причесалась, зашла обратно и застала Павла тоже уже одетым, стоящим у открытого окна. Он обернулся на звук её шагов.
— Ника, подойди ко мне, пожалуйста.
Его голос насторожил вчерашней серьёзностью. Ника напряглась, подходя ближе.
— Скажи, ты не жалеешь?
Он не спросил больше ни слова, просто стоял, выжидательно смотрел ей в глаза, и на его лице не было маски спокойствия, он заметно волновался.
Ника облегчённо потянулась к нему — всем телом, всей душой, всем своим существом, — и он принял её в свои объятия.
— Я ни о чём не жалею, солнышко моё, — нежно сказала она, прижавшись к его груди и ловя щекой удары сердца. — Вчера всё было замечательно. И полёт, и парк, и то, что потом… — она осторожно высвободилась из его рук. — Пойду готовить завтрак.
Уже у дверей обернулась и добавила:
— И то, что теперь мы знаем друг о друге намного больше — тоже хорошо.
Она не стала дожидаться его ответа и прошла на кухню. Закрыла за собой дверь, повернулась к столу и вскрикнула. На полу сидел Дмитрий. Он поднял голову, как-то вымучено улыбнулся и сказал:
— Я не захотел вас будить. Вы слишком хорошо спали.
Ника даже не смутилась, настолько её поразило его лицо. Она бросилась к нему, схватила за руку, заглянула в глаза.
— Дима, что случилось?
Он посмотрел куда-то мимо неё и снова криво усмехнулся. Ника обернулась. В дверях стоял Павел — конечно, он услышал её вскрик. И от её счастливого мужчины в нём уже ничего не осталось. Это был собранный и решительный Феникс, готовый к любым неприятностям.
— Ты нашёл её?
Дмитрий устало прикрыл глаза.
— Нет. Но я узнал, что с ней.
Ника поднялась на ноги.
— Дим, она жива?
— Надеюсь, что да, — не открывая глаз, ответил он.
— В таком случае, ты всё расскажешь после завтрака, а ещё лучше, после того, как выспишься. Лишние несколько
Павел помог Нике собрать на стол. Завтрак прошёл в молчании. Дмитрий, казалось, совсем ушёл в себя, но не обдумывая принесённые новости, а просто отключившись. Ника с беспокойством поглядывала на него, ей ещё не приходилось видеть Дмитрия в таком состоянии. Судя по всему, Павел тоже нечасто такое наблюдал. Внешне он был совершенно спокоен, но молчание и напряжённый взгляд выдавали его тревогу.
Когда стало ясно, что никто не может больше проглотить ни кусочка, Павел всё так же молча увёл Дмитрия в комнаты, а Ника занялась уборкой. На душе творилось непонятное. Волшебная ночь растворилась в навалившемся проблемами дне. Было тревожно за незнакомую, но уже совсем «свою» Риту, было жаль убитого ночными поисками Димку, и ещё Ника очень не любила неизвестность. Особенно отчётливо это стало проявляться после тех страшных часов ожидания известий о родителях.
— Отрубился моментально, — сказал вернувшийся Павел.
— Рассказал что-нибудь? — спросила Ника.
— Говорю же — моментально. Слушай, а ты молодец, — насмешливо прищурился он. — «Расскажешь, когда выспишься». А самой интере-е-есно!
Он так забавно протянул слово «интересно», что Ника невольно рассмеялась, потом посерьёзнела.
— Можно подумать, тебе всё равно.
— Конечно, нет. Только ты права, он слишком вымотался. Не знаю, где его носило, но, должно быть, места были не самые радостные, а люди не самые приятные. И новости не лучшие.
Ника поставила последнюю чашку, закрыла посудомоечную машину, нажала кнопку и подошла к Павлу.
— Главное, она жива. Остальное поправимо. Правда ведь?
Павел невесело улыбнулся и притянул её к себе.
— Конечно, девочка. Теперь мы точно со всем справимся.
— Почему «теперь»? — спросила она, чувствуя, как знакомое тепло снова обнимает её, а от ласкового «девочка» хочется взлететь.
— Потому что теперь у меня есть ты, — просто ответил он.
Следующие пару часов они просидели на кухне, на небольшом диванчике около окна. Когда устали молча целоваться, Ника печально сказала:
— А мне сейчас в институт идти, консультация, я с преподавателем договорилась. Так и не услышу ничего.
— Иди спокойно. Димка проспит ещё несколько часов. Я давно его таким не видел, но когда видел — он в себя почти сутки приходил. Только тогда выспаться ему не дали.
Ника лишь вздохнула и пошла собираться.
На консультации она заставляла себя сосредоточиться, ей приходилось прикладывать поистине титанические усилия, чтобы поддерживать разговор с преподавателем. Мысленно она постоянно возвращалась на свою кухню, где, наверное, Димка уже рассказывает Павлу новости. Когда она в очередной раз тряхнула головой, чтобы отогнать навязчивые мысли, Роман Георгиевич прервал свой плавный монолог и с неожиданным интересом спросил: