Рыжее братство. Трилогия

Фирсанова Юлия Алексеевна

– Конечно! Оса тебя научила! – гордый успехами мужчины, воскликнул Фаль, совершив круг почета у головы новоявленного мага. Жалко, лаврушки под рукой не было, а то веночек бы непременно возложил.

– Ты, ты, – серьезно подтвердила я с гордостью педагога. – Погасил все три свечи и доказал наличие магического дарования. Устал небось?

– Устал, магева Оса, в ином бою так не взмокнешь, как нынче, – признал Сарот и с какимто новым уважением покосился на меня. Побыв чуток в шкуре мага, наемник начал с большим пиететом относиться не столько к наличию магического дара, сколько к нелегкой науке его оптимального применения.

– Ничего удивительного, – наставительно заметила я. – В первый

раз любое дело кажется сложным, к тому же ты, считай, голыми руками работал, без всяких вспомогательных штучек, какими маги пользуются. Еще раз повторюсь, об этих штуках меня не спрашивай, не знаю я, как местные колдуют, зато могу подсказать, к кому с таким вопросом обратиться. – Вот что значит почти высшее образование! (Это шутка такая есть: образован не тот, кто все знает, а тот, кто знает, где посмотреть то, чего он не знает, или у кого спросить.) – Имеется у меня один знакомый в Патере, Лордом кличут. Неплохой парень, даром что имя как кличка собачья! Нос, конечно, временами чересчур вверх задирает, франт и задавака, да кто ж не без греха? Если хочешь, напишу Лорду записку, попрошу помочь тебе насчет обучения. Думаю, он будет горд – оказаться первым магом в мире, сделавшим из морианца настоящего волшебника, – такой шанс не каждый день подворачивается!

– Хочу! – мигом согласился Сарот, вкусивший первых плодов магии с древа познания. – Мы как раз через Патер на острова путь держать будем. Где искать мне твоего знакомого, магева?

– В Патере он частенько заходит перекусить в трактир «Три сапога», кстати, кормят там превосходно, хозяева – друзья Лакса, – ответила я, доставая из сумки шариковую ручку. Листок же бумаги «прихватизировала» из аккуратной стопочки на столе, придавленной пресспапье в виде лежащей собаки.

Письмо было написано в два счета, я не стала запечатывать бумагу какимлибо особенным знаком (Лорд не последний маг, коль захочет, проверит подлинность документа какимнибудь изысканным финтом!) и передала ее Сароту:

– Держи депешу!

– Спасибо, магева. – С великим тщанием пряча письмо в нагрудный карман, наемник уважительно поклонился мне и заметил: – Вот только не Лорд, а ты первой меня магии учить стала! Не побрезговала!

– А ты чего, больной заразной болезнью или моешься раз в год в летней речке, чтобы магева нос воротила? – Я удивилась понастоящему и принялась в шутку прохаживаться вокруг Сарота, будто и в самом деле опасалась обнаружить какойнибудь жуткий изъян. – Если же ты опять про то, что один из ваших отрядов меня с приятелями угробить пытался, так ведь обучить тебя магии – самая лучшая месть судьбе! Можно, конечно, было бы принести обет ненависти и мести всем жителям островов – от младенцев до стариков – и злобиться, воплощая в жизнь коварные планы, только ведь это так скучно и муторно, нет уж, помоему, сделать из морианцанаемника колдуна куда веселее.

Фаль, согласный со мной, довольно захихикал, ротас помотал головой и в конце концов тоже кивнул, признавая правоту странных выводов чудачки магевы.

– Ага, я же говорил, вдвоем мы твоего жениха мигом отыщем! – распахивая дверь, провозгласил Лакс, побратски обняв Вейлису за худенькие плечики. Та неуверенно улыбнулась ему в ответ. Такие отношения с посторонними мужчинами были девушке в новинку.

Ее явно не баловали душевным общением в родительском доме, а если принять во внимание синяки на руках, мне уже почти хотелось провести с садистами воспитательную работу, впрочем, они и так успели получить свое. Если человек настолько черств, чтобы обижать такую хорошенькую девушку, как Вейлиса, то имущественный урон и пропажу жертвы воспримет как куда более чувствительный удар, чем все нравоучительные лекции магевы. Саму же юную жертву обстоятельств,

кинувшуюся очертя голову в водоворот событий, скорее, не столько в порыве истинных романтических чувств, сколько стараясь сбежать из ненавистного дома, от беды мы уберегли.

– Да уж, ты у нас крупный специалист по поиску людей и вещей, – улыбнулась, вспомнив старую шуткуопределение «вор – тот, кто находит предметы раньше, чем люди успевают их потерять».

– А то! – расплылся в улыбке рыжий так довольно, будто тоже слыхал эту шутку или какойто из ее вариантов и обоснованно гордился.

– Мы немного поэкспериментировали с Саротом в области магии, – объяснила друзьям, – полагаю, из него выйдет очень неплохой маг, если пожелает учиться.

– Пожелаю, магева, – яро вскинув голову, поспешил уверить меня мужчина. – Я ведь еще мальцом, когда тайком от старших на чердак в таверне пробирался, легенды и байки слушал, не бойцом мечтал стать, а магом, да только судьба всем морианцам иная суждена была, пока ты с той судьбой не повстречалась да вкруг запястья ее не обвела. Теперь мечта моя явью стать может, как же мне не желать того? Староват я, правда, чтобы в учениках ходить, да ведь и не на последнем ложе упокоился!

– Ха, невеста молодая, новая профессия, можно сказать, жизнь заново начинаешь, – охотно поддакнул Лакс, Вейлиса зарозовела, что еще более удивительно, румянец появился и на щеках Сарота.

«Ай да я, не в магевы, а в сводницы идти надо было, вот какую девушку морианцу прямо на дороге подцепила, впрочем, кому из них с супругом больше повезло, еще вопрос. За таким мужем как за каменной стеной девица будет, и любую сумму готова на кон поставить, он ее пальцем не тронет, зато всякому, кто осмелится косо взглянуть, голову мимоходом откромсает!» Почему я была столь твердо уверена в появившихся в самом начале встречи Сарота с Вейлисой мыслях, объяснить не смогла бы, но уверенность эта с каждым новым взглядом на пару становилась все более абсолютной.

Жених удалился под руку с невестой, а Лакс остался со мной и в резонанс моим мыслям промолвил:

– Надо ж как бывает, случайная встреча, а чем обернулась. Быстро ты их свела!

– Мне кажется, случайные встречи происходят постоянно, вот только мы очень часто сами проходим мимо своей удачи, своего счастья, не обращаем внимания на возможную радость. Встретились в толпе глазами, улыбнулись, сердце только успело забиться, и вот уже тебя проносит мимо, думаешь: ладно, в другой раз, еще увижу, еще встречу, но не увидишь, не встретишь, и остается только жалеть об упущенных возможностях, – ответила я, вспоминая такие мгновенияшансы, провороненные от душевной лени или смущения в автобусе, на дискотеке, в магазине или на улице.

– Ты сейчас так точно сказала, – неожиданно серьезно согласился Лакс и с легким смущением продолжил: – Я както пробирался по окраине Карниалесских лесов, самой границе эльфийского княжества, это далеко от Лиомастрии, почти у самого подножия тех самых гор, к которым мы держим путь. Собирал с куста ежевику и увидел девушку, не чета мне, четвертному, молоденькую, истинную эльфийку. То ли она не заметила меня поначалу, то ли не сочла опасным, а только случилось вот что: мы через зелень леса в глаза друг другу долгодолго смотрели, потом она улыбнулась и исчезла. А я как дурак стоял, про ежевику напрочь забыл. Эта девушка, ее золотые глаза мне долго снились, жалел, что не кинулся тогда за ней, не заговорил, даже возвратиться в те края ни разу не пробовал. Я, наверное, потому с такой дури к тебе тогда в таверне полез, что эту девушку припомнил и решил: не смогу вот так же снова вспоминать и сожалениями давиться… Дурак я, магева, небось нельзя девушке о других рассказывать? – опомнился рыжий вор.