Рыжее пламя свободы

Дэви Лин

Глава 16

Сатриэль

Калеб-Тенебрис проспал практически весь следующий день: открыл глаза уже ближе к вечеру. Так даже лучше, измученному организму сон был просто необходим. Тем более под целебным пологом. Раны стремительно заживали, оставались лишь тонкие розовые шрамы, но я знал, что скоро пропадут и они, поэтому за здоровье ребенка больше не переживал.

Увидев, что мальчик не спит, я отправил его в ванну, а сам пошел на кухню за заранее приготовленной едой. К слову, Лета так до сих пор не вернулась домой, и я уже начал волноваться, ее телефон

был недоступен со вчерашнего дня. Решив отложить этот вопрос до лучших времен, я расположился за столом и терпеливо ожидал, когда Тенебрис закончит плескаться и выйдет к столу.

– Чем таким вкусненьким пахнет? – заходя на кухню и вытирая мокрые волосы полотенцем, спросил Тенебрис.

– Я не большой любитель возиться на кухне, но кое-что умею, - не без хвастовства сказал я. – Ты сейчас кто: Калеб или Тенебрис?

Ребенок посмотрел на меня, как на последнего идиота и тяжело вздохнув, произнес:

– Тенебрис конечно. Я же тебе сказал, что Калеб нестабилен, его нельзя пока «выпускать», он спит.

– Хорошо, я понял тебя. Садись, еда остывает.

Долго упрашивать Тенебриса не пришлось. Забравшись на стул и сложив по-турецки ноги, он принялся поглощать еду с такой скоростью, что я даже испугался - вдруг подавится.

– Ешь медленнее, никто у тебя еду отбирать не собирается, - проговорил я.

– А я и не отдам, даже если кто-то захочет ее забрать, - проглотив очередной кусок, весело ответил Тенебрис.

Прошло еще минут двадцать, прежде чем ребенок откинулся на спинку стула и сыто погладил чуть выпирающий животик.

– Спасибо, - тихо поблагодарил мальчик.

– Да не за что, - немного смущенно отозвался я и поспешил перевести тему. – Когда будем искать Анари?

– А мы не будем ее искать, - беспечно сказал Тенебрис.

– То есть, как не будем? Ты же обещал помочь! – возмущено воскликнул я.

– Вот так, не будем и все. Она сама сюда идет.

– В каком смысле? – не понял я.

– Сати, ты порой бываешь таким туп… трудным. В прямом смысле. Тьма сама идет сюда и ведет тело Анари домой. Так что сядь и расслабься, скоро они будут здесь.

– Ты уверен? – с возрастающей надеждой спросил я.

– На все сто процентов, - довольно улыбаясь, ответил Тенебрис.

Не успел ребенок закончить предложение, как в коридоре раздался щелчок замка, и входная дверь со скрипом отворилась. Не сговариваясь, мы с Тенебрисом кинулись встречать Анари и как вкопанные застыли от ее, мягко сказать, неожиданного вида: босая, в черном, развивающемся платье, как будто она стояла на горе, обдуваемой ветрами со всех сторон. Полностью черные глаза довершали картину. В том, что это не моя возлюбленная сомнений не осталось и, внезапно севшим голосом я выдавил любимое отцовское ругательство:

– Stercus accidit!..

– Эй, парень, выбирай выражения, мы все-таки дамы, - криво улыбаясь, ответила

«дама».

– И как тебя зовут, дама? – скептично спросил Тенебрис, сложив руки на груди.

Девушка с лицом Анари перевела свои черные глаза на ребенка, и, склонив голову к плечу, казалось, задумалась над ответом. Долго тянулись минуты и наконец, знакомая незнакомка томно протянула:

– Меня зовут Тьма, а тебя, красавчик?

– Эээ, Ана…то есть Тьма, ты отдаешь себе отчет в том, что заигрываешь с ребенком? – осторожно спросил я.

– По-твоему я похожа на ту, что любит совращать детей? Сати, ты в своем уме? – сверкая глазами, воскликнула Тьма. – Это, - она махнула рукой в сторону Тенебриса, - может быть и тело ребенка, а вот тот, кто скрывается внутри, очень даже взрослый по нашим меркам. Ты бы вообще пошел, погулял что ли.

– В каком это смысле «погулял»? – опешил я. – Совсем совести нет! Где Ана?

– Спит, - просто ответила девушка.

– И долго она будет «спать»? – протянул я.

– Столько, сколько захочет, - Тьма помолчала, а потом продолжила шепотом, - но ты должен ее разбудить до того, как она захочет раствориться во тьме, понял, герой-любовник?

– Что значит раствориться во тьме? – не понял я.

– Анари хочет исчезнуть навсегда? Ты уверена? – подал голос Тенебрис.

– Да, уверена, - печально ответила Тьма. – И я бы не хотела ее терять. Анари замкнулась в себе после предательства сестры и не хочет жить. Мы заключили сделку, и, если все-таки Ана решится умереть, я должна буду помочь ей перейти за грань и дать раствориться в своей сущности.

– Stercus accidit!.. – повторился я.

********

В десятках километров от дома Анари…

Сквозь забранные решетками окна землянки струился неровный солнечный свет. Кажется, время приближалось к полднику. У Виты громко заурчало в животе, словно напоминая о том, что со времени скудного завтрака прошло уже больше восьми часов.

Девушка сидела, опершись на серебряные прутья клетки, спиной к входу в дом, и размышляла. Какая она, «настоящая» правда: то, что рассказывал ей возлюбленный или то, о чем говорила черноглазая? Раздираемая сомнениями и противоречивыми чувствами Вита не сразу заметила, что в комнате стало темнее, а входная дверь с тихим скрипом приоткрылась, пропуская в помещение мужчину.

Он был несомненно красив: густые, чуть вьющиеся, золотые волосы, забранные в высокий хвост, покачивались от малейшего движения, словно жили собственной жизнью; желтые глаза с вытянутым зрачком напоминали кошачьи и выдавали в хозяине нечеловеческую сущность. Это так же подтверждали свернутые за спиной крылья и призывно торчащие рожки демона. Даже тонкий шрам, пересекающий левую сторону его лица от виска до подбородка, не портил, а скорее придавал мужественности тонким аристократическим чертам. Одетый в черную одежду, он был почти неразличим в неестественной темноте комнаты, только глаза и волосы были настолько яркими, что напоминали маяк посреди бушующего моря и невольно притягивали взгляд.