Рыжее пророчество

Платов Сергей

Вот и на этот раз меня во дворце ждало очередное показательное выступление. Интересно, на кого нынче упал монарший взор?

За рассуждениями я и не заметил, как добрался до дворца. На воротах нас встретила хмурая стража, и только старший попытался открыть было рот, как я его решительно перебил.

– Знаю, гневается, серчает и прочее, – выпалил я, – он где, в Большом тронном или у себя в покоях?

– В покоях, – хмуро отозвался ратник, – вас, Даромир Серафимович, все утро ждать изволят, а вы где-то шля…

– Во-первых, не шляюсь, а выполняю государственное задание, а во-вторых… –

тут я немного запнулся, пытаясь придумать, что у нас на этот раз будет «во-вторых».

– А во-вторых, он пришел, – подоспел мне на помощь Азнавур.

– Точно, – обрадовался я, бросив одобрительный взгляд на своего помощника. Похоже, этот умник, несмотря на все занудство, не безнадежен. Вот разберусь с проблемами, возьму этот клинический случай под свой личный контроль.

Миновав хмурую стражу, уверенным шагом я направился в княжеские покои. Как и полагалось в подобной ситуации, дворец практически вымер. Лично меня этот момент весьма радовал. Не отвлекаясь на прилипчивых просителей и профессиональных кляузников, я добрался до заветной двери практически без проволочек. А «практически» – это потому, что на самых подступах к намеченной цели меня поджидал наследник престола молодой князь Феликлист.

Личность, доложу я вам, весьма выразительная и, можно сказать, утонченная. «Косая сажень в плечах», «кулак пудовый» – это все не про него. Как бы вам покорректнее сказать, вроде как мужчина, но… В этом «но» все и заключалось. Бантики, заколочки, крючочки, ароматные воды заграничные и прочие атрибуты его внешности совсем не вязались с типичным обликом князя и будущего правителя всей Кипежградской земли.

Было совершенно очевидно, что у него с головой не все в порядке, но я не лекарь и не знахарь и даже как продвинутый колдун такую напасть лечить не умею. А раз так, то с самого начала попытался свести наше общение к минимуму, но вскоре жизнь внесла свои поправки.

После истории с Сантаной, когда хоть и не по своей воле (а благодаря настойчивости и физическому воздействию со стороны моей Селистены), но молодой князь мне помог в сложной ситуации, отношения у нас стали если не дружеские, то вполне терпимые. Ну что делать, ежели он такой уродился? Не обращать внимания, и все. А вот его дружков, надоедливых и жеманных, я раз и навсегда отучил от томных взоров в мою сторону. Каюсь, это было несколько грубовато, зато действенно. Вот и сейчас ни одного из напомаженных и напудренных отпрысков знатных фамилий рядом с Феликлистом не было. Азнавур тоже предпочел ретироваться, так что поговорить нам никто не мешал.

– Здрав будь, Феликлист! – поприветствовал я княжича.

– И тебе не хворать, боярин, – хмуро отозвался тот.

Несмотря на то что наследник старательно маскировал под пышной прической свое левое ухо, мне не составило труда разглядеть, что тут не обошлось без рукоприкладства. Похоже, Бодун сегодня разошелся не на шутку, коли на своего сынка руку поднял.

– Ну и чем твой батюшка сегодня недоволен? – поинтересовался я, взглядом показывая, что маскироваться больше не нужно.

– Так тобой.

– Мной? – удивился я, прикидывая так и эдак, чем мог прогневить титулованную особу. Не найдя в памяти ничего

подходящего, я только пожал плечами. – Это нормально.

Обычно весьма говорливый, Феликлист сейчас, словно красна девица, переминался с ноги на ногу, и даже сквозь ровный слой пудры выступил яркий румянец. Поведение наследника меня по меньшей мере озадачило – нечасто мне представлялось лицезреть его в таком вот виде. Дальнейшая же фраза меня заинтриговала еще больше.

– Только ты не смейся, но у меня вопрос к тебе есть, – начал издалека Феликлист и после длительной паузы и выразительного сопения добавил: – Интимный.

– Слышь, Феликлист, ну мы же давно все обговорили, – опешил я от такого откровения, – я не по вашей части.

– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо отмахнулся наследник, – я про другое.

– В смысле? – удивился я, совсем сбитый с толку.

– В смысле как оно, житье женатое?

– В смысле? – заклинило меня, но я ничего поделать не мог, я действительно не понимал, чего он от меня хочет.

Феликлист опять запылал словно маков цвет, собрался с мыслями и пояснил:

– Понимаешь, папаша мой гневается, говорит, чтобы я женился. Раньше думал, отверчусь, но, похоже, нет, не удастся. – Тут он осторожно потрогал распухшее ухо. – Вот я и спрашиваю: каково оно женатому?

Ответил я не сразу. Поначалу главной целью для меня было не рассмеяться, а уже потом, когда я с этой задачей справился, стал подбирать слова для корректного ответа на поставленный вопрос.

– А что тебя конкретно интересует?

– Все! – заявил Феликлист, но потом поправился: – Но вкратце, конечно.

– Ну если вкратце, так это для кого как, – попытался я выкрутиться, но молодой князь был настроен весьма решительно:.

– Расскажи, что это значит лично для тебя.

Нет, я вообще-то не ханжа, но и обсуждать мою личную жизнь с посторонними не привык. Я опять прикинул шансы уклониться от нелепого разговора и, уяснив для себя их ничтожность, махнул рукой. Да ладно, чего уж там, чай, не маленькие, да и Феликлист уже давно Селистене что-то вроде подружки.

– Знаешь, наверное, я в свое время нагулялся вволю, так что в женатой жизни не вижу ничего плохого, даже наоборот.

– Что, что наоборот? – засуетился Феликлист.

– Да нравится мне моя жизнь, вот что наоборот! – вырвалось у меня. – Приятно, когда рядом любящий и любимый человек, когда дома тебя ждут и всегда рады твоему приходу. А ейный папаша хоть и смотрит на тебя криво, но когда каждый вечер ты ложишься с женой в одну кровать, то даже он ничего не может сказать против! А ты проводишь восхитительную ночь и поутру даже не скрываешь того счастья, что подарила тебе жена.

Что-то меня понесло… Это для меня вообще больная тема, слишком долго на пути к моей рыжеволосой Селистене стоял ее папаша и вездесущий Шарик. До сих пор получаю удовольствие от взгляда, которым нас провожает в спальню Антип.

Тут я хотел было поправиться, рассказать про ячейку общества, про обязанности и права, но меня остановило блаженное выражение, которое нарисовалось на лице Феликлиста.

– И так каждую ночь? – уточнил он.

– Если здоровья хватит, то каждую, – подтвердил я.