Рыжее солнышко
Шрифт:
По лицу Сидни стекали крупные капли пота, застилая глаза. Лежа на спине, он с ворчанием отбросил гаечный ключ и снова всмотрелся в схему насоса. С его губ сорвалось несколько отборных проклятий.
Больше всего на свете он ненавидел механику и…
— Сидни, вы здесь?
И самоуверенное зеленоглазое чудовище. Первым его побуждением было не отвечать. Может быть, если он будет лежать тихо, она уйдет и оставит в покое ужасного,
Дверь котельной распахнулась, и луч дневного света пронзил полумрак.
— Ах, вы здесь!
— Престарелый степенный осел, — пробормотал Сидни.
— Что?
— Ничего.
Прекрасный аромат заструился внутрь, освежая затхлый воздух помещения. Запахи душистого мыла и солнечного света — нежные и прекрасные запахи женщины.
— Я принесла вам содовую и сэндвичи.
Сидни вскочил так быстро, что ударился о трубу и резко выругался.
— Зачем, черт возьми, вы это делаете?
— Я… подумала, что вы, может быть, проголодались. Вы же здесь все утро.
— Снова шпионите? — Он быстро стрельнул в нее взглядом. Солнце светило ей в спину и, просвечивая сквозь слишком просторную рубашку, обрисовывало соблазнительные изгибы ее тела. Сидни с мрачным видом уставился на насос.
— Нет! Я просто заметила, как вы вошли сюда утром.
Он не хотел, чтобы Джесси заботилась о нем, это заставляло его чувствовать себя частью ее проекта, как будто она собиралась превратить отвратительного ворчуна в отличного парня.
— Благодарю, — ворчливо сказал Сидни. — Оставьте все здесь.
— Но они же теплые. Герман только что приготовил их.
— Герман? — с изумлением спросил он. — Вы уже нашли нового шеф-повара?
Джесси засмеялась. Ее зубы были ровными и белыми. Сидни внезапно вспомнил, как он коснулся их в тот день, когда поцеловал ее.
— Вы зовете его Кроком. Это ужасное прозвище для хорошего человека.
— И прекрасное прозвище для ужасного человека. — Он почувствовал себя преданным. И еще более остро, чем когда-либо. Наверное, это суть ее жизненной миссии — превращать своенравных старых отшельников в покладистых обывателей, которых она могла бы кормить с рук.
Она абсолютно права, подумал Сидни. Он слишком долго был в одиночестве. И как назло эта зеленоглазая угроза выглядела сегодня так привлекательно, что вызывала у него предательские мысли.
Он вышел вслед за ней из котельной. Джесси уселась на уцелевший клочок чистой травы, обхватив колени. Солнечный свет запутался в ее красноватых локонах. На ней были голубые хлопчатобумажные шорты, совсем не закрывавшие ее стройные веснушчатые
Он устремил взгляд в сторону своего дома, такого родного и безопасного. Сейчас ему был просто необходим либо долгий холодный душ, либо долгая тяжелая верховая езда. Сидни также пристально посмотрел на сандвичи, которые принесла Джесси, и только тут понял, как проголодался. Бутылка была запечатана. Он опустился на траву возле девушки, выбрал сандвич и откусил от него.
Крок превзошел самого себя: сандвич просто таял во рту. Маленькая зеленоглазая ведьма! Она посидела спокойно всего минуту.
— Сколько вам лет, Сидни?
Ему следовало знать, что хорошее не может продолжаться слишком долго.
— Сто шесть.
— Нет, правда, — протянула она.
Он взглянул на нее. Достаточно взрослая, чтобы понимать, что после случившегося в тот день у него в спальне они не могли повернуть время назад. Нельзя просто так сидеть здесь, на лужайке, и представлять себе, что ничего не было.
— Да уж постарше вас, — сказал Сидни, положив сандвич обратно.
4
— Вам двадцать девять.
— Как вы узнали? — спросил Сидни, едва сдерживая удивление.
— Я разработала специальную систему для отгадывания возраста, — беспечно заявила Джесси. — Умножаю количество седых волос на десять, затем делю на два и прибавляю девять.
— Сколько же седых волос вы насчитали у меня? — спросил он. Невольная улыбка тронула твердые уголки его рта.
— Четыре, — поддразнила она его.
— Я уверен, что к концу лета их будет значительно больше. — Сидни мрачно разглядывал ее. — Вы, должно быть, знавали многих мужчин, если вывели такую эффектную методику угадывания возраста.
— Уже давным-давно немодно считать женщину, которая дружит с мужчинами, распущенной, легкомысленной или преступницей. — Джесси вздохнула, услышав надрыв в своем голосе. Почему он так сердится на нее?
— Да неужели? — удивился Сидни. Его глаза сузились в щелки. — Сколько же мужчин дарят вам свою дружбу?
— Ну, для начала, директор нашей школы…
— Вашей школы? — он открыл рот в изумлении. — Вот это да! Сколько же вам лет?
— Ради бога, — простонала Джесси. — Я работаю с детьми, а не учусь. Мне уже двадцать семь.
Он в изумлении уставился на нее:
— Вам не дашь больше двадцати одного.
— Я знаю. Рыжеволосые женщины всегда выглядят моложе своих лет.
— Учительница двадцати семи лет? — недоверчиво переспросил он.