Рыжее солнышко
Шрифт:
— Вы никогда не хотели иметь детей или что-то вроде этого?
— Когда был подростком, — улыбнулся Сидни. Его печальная улыбка говорила больше, чем слова. — Ну а в вас, Джесси Хуберт, разве не просыпаются какие-нибудь материнские инстинкты?
— Мои материнские инстинкты удовлетворяются двадцатью детьми в детском саду! Возможно, в один прекрасный день я заведу своего собственного ребенка, если наступит подходящее время.
— Да. Я тоже так думаю. Однако я не верю, что подходящее время когда-нибудь наступит. Если ты все время ждешь и ищешь, чтобы было как лучше, то этого никогда не будет. — Сидни
— Нет, нет. Конечно, нет.
— Вы не хотите рассказать мне о нем?
Джесси улыбнулась его проницательности.
— Хочу. Не знаю почему, но хочу. Его звали Гас. Он был подручным на вилле, где я обычно работала летом.
— В Анпетью?
Она удивилась тому, что он это запомнил.
— Да, правильно. Гас был намного старше меня.
— На сколько?
— На десять лет.
— Довольно староват для вас, — пробормотал Сидни.
Джесси понимала, что по счастливому стечению обстоятельств физическая сторона их отношений с Гасом закончилась, так и не успев начаться. Это могло бы подтолкнуть их обоих совершить то, к чему они совсем не были готовы, то, что могло оказаться гибельным для их отношений.
— Понимаете, Гаса нельзя назвать мужчиной моей мечты или кем-нибудь в этом роде. Он был абсолютно домашний и не слишком современный. Но он мог заставить меня рассмеяться. Обычно я была единственной, кто смешил людей, но Гас шутил так, что все сгибались пополам. Я могла поговорить с ним так, как ни с кем другим. Не то чтобы мне было слишком трудно открывать свою душу, просто с Гасом я могла говорить о том, что чувствовала. И я ощущала себя в безопасности, будучи с ним самой собой. Я не пела, не танцевала, что я иногда делаю, когда не очень уверена в себе. Гас был скромным человеком и очень рассудительным. Я любила его, я уверена, что любила его… Он просил меня выйти за него замуж, — продолжила Джесси после короткого молчания, — и мое сердце сказало: «Да, это он». Это Гас. Но вы, Сидни, только что рассуждали о тех, кто ждет совершенства, и мне стыдно признаться, что я выбрала именно этот путь. Я захотела поискать жар-птицу. Я подумала, что, может быть, я полюблю кого-то помоложе, покрасивее и с более высоким положением в обществе. Я считала, что могу еще осмотреться, ведь Гас всегда будет под рукой, если я передумаю… Но я ошиблась… Я так ошиблась. — Джесси тихонько заплакала.
Сидни подвинулся и обнял ее за плечи. Она уткнулась лицом ему в грудь. Он ничего не говорил, но нежность его руки, поглаживающей ее волосы, сказала больше, чем любые слова.
— Простите. — Она шмыгнула носом.
— Джесси, — ласково прошептал Сидни, — вы опять извиняетесь некстати.
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Спасибо, что рассказали мне о нем, и не будьте так строги к себе. Мы никогда заранее не знаем, окажутся наши решения правильными или нет. Никто не может заглянуть в будущее.
— Что вы имеете в виду?
— Если бы вы вышли замуж за Гаса, — тихо произнес Сидни, пристально взглянув на ее лицо, — мы бы никогда не встретились. А у вас, Джесси Хуберт, на роду написано встретить меня.
— У меня? — задохнулась девушка. Неужели он на самом деле думает, что между ними возникло что-то еще, кроме чисто физического влечения? И он действительно считает, что это
— Конечно. У меня была слишком спокойная жизнь. Поэтому парочка землетрясений мне не помешает.
Джесси ткнула его в плечо кулаком. Он явно дразнил ее, но девушка была уверена, что никогда не забудет выражение его глаз, с которым он произнес эти слова.
«Если бы вы вышли замуж за Гаса, вы бы никогда не встретили меня».
— Как себя чувствует ваша нога? — Сидни перестал гладить Джесси по голове и отстранил ее от себя.
— Жить буду.
— Жить-то, конечно, вы будете, но к тому времени, когда мы вернемся, не станете говорить об этом с такой уверенностью. Лучше, если мы поедем сейчас, потому что дорога нам предстоит долгая, а ехать нужно медленно. Я посажу вас на свою лошадь перед собой.
Джесси не почувствовала облегчения, представив себе долгую дорогу в объятиях сильных рук Сидни, в непосредственной близости от его тела. Часы сладкой пытки.
— Вот, одевайтесь, — сказал он, протягивая ей джинсы, и отвернулся.
Джесси стянула его рубашку, обвязанную вокруг ее талии, и надела джинсы. На какое-то мгновение она почувствовала сильное искушение уткнуться лицом в его рубашку и ощутить его запах, прежде чем вернуть ее.
Этот мужчина пробуждал в ней вулканические страсти. Джесси была ошеломлена своей реакцией на его близость. Она ничего не могла с этим поделать. Путешествие домой, на ранчо, будет пыткой, и не только потому, что у нее болит все тело.
Джесси посмотрела на его встревоженное лицо. Все это очень непросто.
Сидни натянул рубашку, застегнул ее и заправил в брюки. Джесси не нашла в себе сил, чтобы отвернуться от него, как это сделал он, пока она одевалась.
Сидни вскочил на лошадь, нагнулся и, подхватив ее под мышки, ловко посадил перед собой в седло. Другую лошадь он повел в поводу. Какое удовольствие прижаться к нему, подумала Джесси. Ее голова покоилась на плече Сидни. Сильное кольцо мужских рук поддерживало спину девушки, а его ладони легко обнимали ее за талию.
Джесси посмотрела вверх, утонув в зелени его глаз. Сидни тоже взглянул на ее лицо и улыбнулся.
Джесси чувствовала себя умиротворенной и счастливой. Она не хотела заглядывать в будущее. Этих волнующих мгновений рядом с Сидни было более чем достаточно…
Джесси очнулась от странного звука, похожего на раскаты грома.
— Сидни?
Его рука плотнее обвила ее талию. Она заглянула в его лицо и заметила глубокую складку возле напряженно сжатых губ.
Шум не прекращался, напротив, становился все громче и громче, словно рев самолета, идущего на посадку.
— Держись, Джесси, — прокричал Сидни сквозь шум. — Не паникуй!
Не паникуй? О чем это он? Джесси повернулась и почувствовала, как у нее открывается рот, а волосы встают дыбом.
Прямо на них, как черная туча, с бешеной скоростью надвигалось стадо коров. Животные с дикими глазами фыркали и мычали.
— Вперед, — услышала она голос Сидни.
Он отпустил лошадь, которую вел за собой, и через секунду их закружил пыльный вихрь. Пыль слепила глаза, забивалась в горло и в нос. Джесси с неподдельным ужасом прижалась к Сидни, когда лошадь попыталась их сбросить.