Рыжее знамя упрямства
Шрифт:
– Жалко все таки, – вздохнула Прошка.
– Всех остальных людей еще жальче, – угрюмо сказал Титим. – А он сам виноват… Разве Ноткину маму он пожалел?
– Ковчег жалко, – пробубнил Лёпа. – Больше не полетаем…
– Почему не полетаем? В Ковчеге есть катер-челнок, – напомнил Гига. – Тоже со звездной энергией. – Конечно, в нем тесно и мало удобств, но с планеты на планету скакать можно. А потом… – И он замолчал.
– Что потом? – нетерпеливо сказала Прошка (и хлопнула по говорящему кулону, который опять вредно пищал у нее на груди).
– Наверно, это пока тайна…
– Ну, это отдельный вопрос, – нахмурился Титим. – Давайте не отвлекаться. Как все же быть с Искором?
– Решили ведь… – печально сказала Прошка.
– Да… – покивал дядюшка Брю. – А Ковчег… его все равно нельзя оставлять на планете, если в нем столько взрывчатки…
Когда проникли в Ковчег, Титим стал светить фонариком, а Гига нащупал конец кабеля и умело включил его в гнездо. Но не в прежнее, в другое. Гига и Титим знали все хитрости здешней кабельной проводки. Теперь энергия была во всем Ковчеге, кроме рубки с пультом. Ну и что? Все знали, что в Ковчеге есть еще несколько рубок – с пультами-дублерами. В одну из них ребята, дядюшка и Сирротина Маркеловна тут же и отправились.
Там Гига и Титим с полчаса колдовали над широченной клавиатурой. Потом объяснили:
– Мы запустили вечную автоматическую программу, Искор не сможет изменить ее. Ковчег будет бесконечное время лететь все прямо и прямо, только обитаемые планеты станет огибать. Для их безопасности…
Затем Гига надавил стартовую кнопку, и Ковчег бесшумно ушел в открытый космос.
Гига включил связь, а Титим сказал:
– Искор…
– Чё надо, – отозвался тот. И появился на переговорном экране.
– Видишь, полетел, – проговорил Титим, глядя мимо экрана. – Хотел быть хозяином всего мира, вот и будешь… Сухарей и консервов здесь хватит на тыщу лет.
– Выпустите меня. Чё я сделал?
– Вы, сударь, сделали три непростительных вещи, – сурово заявила Сирротина Маркеловна. – Вы хотели захватить всю звездную систему и угрожали ее жизни. Вы чуть не погубили маму мальчика Нотки. И вы чуть не сломали душу этого мальчика, потому что заставляли его стать предателем.
– А он и стал предателем. Он ведь выдал пароль, – злорадно отозвался Искор с экрана.
– Неправда! Это он, чтобы перехитрить тебя! – крикнула Прошка.
– Ха-ха! – противным голосом сказал Искор. – Это он с перепугу.
Нотка вздрогнул.
После этого уже никто не колебался.
– Через сутки программа откроет твою рубку, и можешь гулять по всем ковчегу, – сообщил Искору Гига. – Можешь даже смотреть телевизор по межзвездным каналам. Постарайся поймать фильм "Приключения Буратино". Очень полезное кино…
После этого все вернулись в помещение Ковчега, которое можно назвать вестибюлем. Там был выход к люку. Там же был и вход в ангар катера-челнока. Титим нажал рычаг, двери разошлись.
– Давайте грузиться. А то чем дальше улетим на Ковчеге, тем сложней будет возвращаться…
Титим был прав. Челнок – не Ковчег,
Прошка посмотрела на дверь с фигуркой Буратино. Вздохнула и сказала:
– Прощай, Искор…
– Идите на фиг, – послышалось из-за двери.
А Шарик сидел под дверью и смотрел то не нее, то на ребят. Непонимающе так. Кро-Кро взяли пса за лапы.
– Шарик, идем. Пора…
Но пес вырвался, уперся лапами в дверь и заскулил. Его попытались потянуть силой, но он вырвался опять.
– Он не пойдет, – грустно сказал Титим. – Он считает, что Искор его хозяин. Собакам все равно, какой их хозяин человек – хороший или плохой. Они любят просто так…
– Но ведь мы… тоже его друзья… Это мы его нашли, – неуверенно возразила Прошка.
– Он выбрал, – печально подвел итог дядюшка Брю. И погладил Шарика. И все его погладили. Он грустно посмотрел на каждого, но не двинулся от двери, даже прижался к ней.
– На посадку! – твердо скомандовал Титим.
В челноке (похожем, на внутренность большого металлического яйца) Лёпа вдруг непривычно завздыхал:
– Жалко все-таки Шарика…
– Да, – согласилась Сирротина Маркеловна. – Он добрее и честнее того, с кем остался… Есть печальная легенда про собаку диктатора на одной очень далекой планете. Диктатор долго мучил там всех людей, случилось восстание, он бежал от народа и разбила в летательном аппарате. Его похоронили без всяких почестей. И осталась у диктатора собака. Она целыми днями лежала на его могиле, не хотела уходить, там ее и кормили. Потом она умерла от тоски. Ей поставили памятник, написали на нем: "Ты была лучше того, кого любила. Ты молодец"…
Все молчали. Некоторое время. И вдруг Нотка спросил горьким шепотом:
– А что же делать со мной?
– А что с тобой делать? – удивилась Прошка.
– Но я же… в самом деле предатель. Выдал шифр…
– Вот балда, какую чушь несешь… – проворчал Лёпа.
– Ты же для хитрости! – вскликнула Прошка.
– Вовсе не для хитрости, – честно выдохнул Нотка, потому что его Друг, снова смотрел на него сквозь пространство. – Хитрость это уже потом. А сперва я просто очень испугался. За маму…
Лёпа, который в общем-то был человек вовсе не чувствительный, вдруг засопел и выговорил незнакомым голосом:
– Ну чего ты… За маму ведь, а не за себя.
И Титим, который умел быть даже суровым, почему-то застеснялся и сердито заявил:
– Когда грозят маме, не выдержит никто. Нужна межпланетная Декларация, которая запрещает такие угрозы. Потому что они нарушают законы природы во всех пространствах.
– Про это я тоже помню старую легенду, – оживилась Сирротина Маркеловна. – На каком-то острове среди океана жило племя… Это еще на планете Земля… В этом племени жрецы рассказывали, как бог Туума-Тотти создал океан и сушу и хотел, чтобы там все было хорошо, но злой дух Гнума-Гнюма похитил у бога Туума-Тотти маму и пригрозил бросить ее в жерло вулкана, если этот бог не согласится, чтобы, кроме добра в природе существовало и зло. И тому пришлось согласиться. С той поры на планетах и поселились всякие несчастья и несправедливости…