Рыжеволосая чаровница
Шрифт:
Или, может, она взяла деньги и сбежала, вообще не собираясь прилетать сюда, чтобы встретиться с ним?
В голове пронеслась шальная мысль: ему почти хочется, чтобы так и было, чтобы у него появилась обоснованная причина презирать ее вместо того, чтобы кипеть от злости? Неслыханное дело! Решения принимает она, а не он! Ренцо снова посмотрел на часы. Смешно. Надо же такому случиться, чтобы женщина, решившая порвать с ним, была пышногрудой, рыжеволосой крохой-официанткой, которую он подцепил в коктейль-баре. И это после стольких шикарных женщин, с которыми он встречался?
В тот вечер, когда он увидел ее,
Он ни с кем не танцевал, потому что не сводил с нее глаз, давление в паху было настолько сильным, что опасался двигаться. Ренцо заказал у нее что-то выпить, но к бокалу не притронулся, а несколько раз подзывал ее к своему столику, ощущая, как накаляется кругом воздух. Он никогда прежде не испытывал такой тяги к совершенно незнакомому человеку. Он ждал, что она подаст хоть какой-то знак, что не равнодушна к нему, что заметила его пусть и бессловесное внимание. Но то, как она поглядывала на него из-под полуопущенных век, заставляло предположить, что она либо самая что ни на есть наивная простушка, либо непревзойденная артистка. А стал бы он добиваться ее внимания, будь она простушкой?
Конечно, стал бы. Он знал, чувствовал, что не сможет остановиться, потому что его охватила такая жажда овладеть ею, что он понял – не успокоится, пока этого не произойдет.
Он вышел из клуба, стоял и ждал. Наконец она тоже вышла. И Ренцо поблагодарил небеса за сильный дождь. Она, кажется, удивилась, увидев его, и раскрыла зонт. Ему вдруг пришло в голову, а не возвращается ли она домой каждый вечер с новым кавалером. Правда, это его не остановило. Но когда он предложил подвезти ее, она отказалась, и отказалась так твердо, что он был поражен.
– Нет, спасибо.
– Нет?
– Я знаю, что вам от меня надо, – тихо произнесла она. – И этого вы не получите.
С этими словами ее фигурка под черным зонтом исчезла в темноте.
Ренцо обомлел. Он сидел в лимузине и смотрел ей вслед. Тело ныло от разочарования и… восхищения.
Он был в ночном баре на следующий вечер, и в уик-энд тоже, когда вернулся из Нью-Йорка. Он потрудился выяснить, что там она работает только по уик-эндам, а днем работает официанткой где-то еще.
Узнать у нее самой хоть что-то – это все равно как выжимать воду из камня. Такие скрытные женщины ему раньше не попадались. И такие упрямые. Но, вероятно, эти два обстоятельства подпитывали его упорство. И вдруг, когда он уже спрашивал себя, не тратит ли он впустую время, она согласилась, чтобы он подвез ее до дома.
– Madonna mia!
Она повела узкими плечиками, под черным сатиновым платьем большая грудь колыхнулась, отчего жгучие стрелы полетели прямо ему в пах.
– Решилась. Весь персонал видел вас не раз, вы есть на камерах видеонаблюдения, поэтому если вы убийца, то вас очень скоро схватят и арестуют.
– Я похож на убийцу?
Она улыбнулась, и это было словно солнце выглянуло из-за туч.
– Нет. Хотя вид у вас немного опасный.
– Женщины всегда говорят мне, что это плюс в мою пользу.
– Сомневаюсь, что это является достоинством, но сегодня отвратительная погода, так что я, пожалуй, соглашусь, чтобы вы меня подвезли. Но если вы думаете, что я буду с вами спать, то ошибаетесь.
Когда это произошло, то ошибалась как раз она. Они ехали по темным мокрым улицам Лондона, а потом он пригласил ее зайти на чашку кофе, совсем не ожидая, что она не откажется. Но, возможно, гормоны у нее разыгрались, пока она сидела с ним рядом на приятно пахнущем кожей сиденье. Он привез ее к себе домой, и там она чопорно заявила, что не любит кофе. Тогда он заварил для нее чай с мятой и лепестками роз и впервые в жизни понял, что если станет торопить события, то она упорхнет. Позже он задавался вопросом, уж не сдержанность ли, столь ему несвойственная, привела к тому, что она успокоилась и уселась на огромный диван. А когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она уже вся дрожала от желания и не отстранилась от него. И он этим воспользовался – стянул с нее трусики и овладел ею прямо на диване, потому что боялся, что она передумает, пока он донесет ее до спальни, поскольку идти туда из гостиной далеко.
И тут-то он обнаружил, что овладел невинной девушкой. В этот момент все изменилось, мир сошел с оси, потому что никогда прежде у него не было отношений с девственницей и он не был готов к шквалу ощущений, обрушившихся на него. Когда после произошедшего они лежали рядом на диванных подушках и ловили ртом воздух, он отвел завиток с ее влажной щеки и спросил, почему она ему ничего не сказала.
– Зачем? Разве это вас остановило бы?
– Нет, но я, по крайней мере, уложил бы тебя на кровать, а не на диван, если бы знал, что это твой первый сексуальный опыт.
– Чтобы это было похоже на средневековое жертвоприношение?
Он смутился, потому что ожидал взрыва чувств, а не холодного ответа.
Вероятно, ее хладнокровное спокойствие разогревало его страсть и желание быть с ней и дальше. Вероятно. Он сначала думал, что одной ночи достаточно, но ошибся. Он никогда не встречался с официанткой, и снобизм подсказывал ему, что неразумно это продолжать. Но Дарси ставила его в тупик. Она прочитала столько книг, столько всего знала – никак не меньше, чем ученая дама, с которой он одно время встречался, – хотя и предпочитала романы молекулярной биологии. И она не уподоблялась большинству женщин, рассказывая истории из своего прошлого, и не приставала к нему с вопросами о его прошлом. Их нечастые, но обоюдно радостные встречи, полные бурного секса, устраивали и того и другого. Она, кажется, интуитивно понимала, что он не ищет душевной связи с женщинами.