Рыжие псы войны
Шрифт:
Бора сумел в последний момент чуть повернуться — и за счет этого удержался на ногах. Но мимолетной заминки Айну хватило для того, чтобы провести между своей кистью и горлом учителя прямую — клинок.
Тебе нужен другой учитель, — спокойно сказал Бора и опустил оружие, показывая, что урок закончен.
— Кочевники победили, а значит, скоро они будут здесь, — сказал Айн. — Думаю, они подойдут на эту роль.
Это выглядело не совсем честным — Бора мог знать какие вести принесли вчера голуби. Говоря не вопросительно, а утверждающе,
— Думаю, ты все равно не будешь сеять панику, — вздохнул бывший сотник. — Мы проиграли. Еще есть шанс — остановить их около столицы, показать, что победа будет для них слишком дорогой, тогда они отступятся и пойдут искать более легких противником.
Айн пристально посмотрел на наставника — и промолчал.
Прежние кочевники наверняка бы так и сделали.
Но те, которые пришли в этот раз, в компании с варварами, гоблинами, людоедами и орками, — были другими. И Айн не представлял себе, что может заставить свернуть с пути Орду, объединившую в себе непримиримых противников.
Через два дня о поражении знали уже все.
Население Жако, столицы Империи Десяти Солнц, еще недавно пятидесятитысячное, увеличилось вдвое. Шибеницы на нескольких площадях, обычно пустовавшие, теперь могли похвастаться висельниками каждый день — беженцы пытались выжить и часто шли для этого на воровство и грабеж.
Айн вновь стоял на балконе и смотрел, как маршируют за стенами города полки.
Прошли отряды, что годами стояли в дальних гарнизонах мирных провинций. Полки, наскоро собранные из добровольцев, иные, куда силой забирали всех, кто не мог доказать, что у него больше пяти детей или он представляет очень большую ценность для Империи. И — последними — отряды из тех, кто прошел «проверку дверью» — то есть всех, кто выше пяти локтей и может хоть как-то передвигаться.
Среди вставших под знамена Империи было множество мужчин, юношей и почти детей, не умеющих даже идти в ногу. Айн смотрел на них и чувствовал, что в самый важный момент они бросят свои копья и мечи — и сбегут, просто потому, что бой — это страшно.
Он вспоминал, как отец брал его с собой год назад — тогда в провинции Алые Грязи появились пророки баламутившие народ, и провинция взбунтовалась.
— Как ты думаешь, чем мы победим их? — спросил тогда отец у Айна.
— Дисциплиной, — ответил мальчик.
— Нет, — улыбнулся отец. — Мы победим их страхом.
Под бой барабанов и пронзительные крики дудок четыре полка имперских войск медленно и неотвратимо шли на бунтовщиков. Когда между ними оставалось около полусотни шагов, восставшие смешали ряды и обратились в бегство.
Потом отец казнил каждого десятого из мужчин.
Они выиграли всего одно маленькое сражение — но больше и не потребовалось. Люди сами выдавали пророков, открывали ворота городов, а старейшины поселков выходили
— Запомни, страх — это лучшее средство для того, чтобы обеспечить бескровную победу, — отметил тогда отец.
А сейчас Айн смотрел на марширующих солдат Империи и понимал, что самые умные из них боятся, а смеются и кричат оскорбления в адрес противника те, кто не понимает ничего.
— Ваша светлость, — на балкон вышел сотник конной гвардии. — Вы должны пройти со мной.
Айн кивнул.
На этот раз с балкона он прошел в большой зал, где император обычно принимал послов и разрешал споры между вельможами.
Сейчас здесь находились полторы сотни лакее и, поваров, музыкантов и портных, полтора десятка пажей и оруженосцев — из благородных семейств — и несколько советников, двое из которых уже не могли передвигаться без чужой помощи.
— Внесите дверь! — крикнул кавалерист.
Двое солдат затащили в зал неуклюжую дверную раму высотой чуть меньше пяти локтей.
— По очереди, вначале советники, — велел офицер.
— Я буду жаловаться императору, да будет благословенно его имя! — воскликнул Ране Кайро, один из советников.
— Император, да будет его броня крепче мифрила, дал мне приказ проверить дверью всех оставшихся во дворце, — спокойно ответил кавалерист. — И если вы спросите, почему мне, а не более достойному воину или полководцу, то ответ прост. Я ни с кем из вас не знаком, а значит, подкупить меня будет труднее.
Из семи советников, как и полагал Айн, пятеро уперлись лбами в дверную раму, а двое не смогли до нее даже дойти. Разыгравший представление с якобы открывшейся сердечной болезнью Ране оказался среди тех, кому предстояло отправиться в битву.
— Но это же советники императора, да пребудет в его руках сила! — шепнул Айн офицеру.
— Если завтра Империя еще будет существовать, — так же тихо ответил тот, — то она найдет себе новых достойных советников.
Айн был уверен, что насчет него у кавалериста есть отдельное распоряжение. Однако после оруженосцев и пажей на дверь указали и ему.
— Я могу возглавить пехотную сотню, — сказал он. — Отец учил меня.
— При всем моем уважении к вашему отцу, — нахмурился собеседник, — правила одни для всех. Вы, согласно закону, пройдете либо не пройдете испытание дверью и пойдете в бой либо нет.
Это Айну не понравилось: полгода назад он совершенно точно был ниже пяти локтей, и если за то время Тори сильно вытянулся, то сам он вроде бы остался таким, как есть.
Уже подходя к раме, Айн понял, что он чуть-чуть, всего на палец ниже.
Мог подобрать обувь с подошвой потолще — но кто же знал?
Можно было убедить Тори взять его с собой рано утром когда в расположение войск отбыл император — да будет путь его усыпан розами — вместе с большей частью придворных.
Но опять же — кто знал?