Рыжий Нат

Коряков Олег Фомич

Они прошли по своему забору и перебрались на изгородь двора, где жили Шура и Соня. Тут двигаться стало легче: перекладины были широкие, Нат даже могла бежать. Конечно, не по-настоящему, но всё же быстро.

Перебираться на забор следующего двора было опасно: там большущая собака, она высоко прыгает и, того и гляди, сцапает за ногу.

Нат остановилась.

Слева раскинулся большой пустырь. Собственно, пустырём он был до нынешней весны. А весной здесь началась стройка. Переваливаясь по ухабам, урча и гукая, засновали

грузовики. Они привозили кирпичи, бетон, доски, брёвна. Пришли рабочие и начали строить два огромных дома. И пустыря не стало. Уже четыре этажа поднялись в небо, а большие железные клетки на стальных тросах поднимали наверх всё новые и новые груды кирпича.

Наверху работало много каменщиков. Один из них — молодой мужчина с выбившимся из-под кепки чёрным вихром — трудился по-особенному весело и быстро. Он работал на самом высоком месте стены. Двое вёртких подручных едва успевали подавать ему кирпичи.

— Здорово работают, — солидно сказал Юрчик и добавил: — Это Петькин отец. Вон ему и привет написали.

Под мостками, на которых стоял каменщик, билось по ветру прибитое к стене красное полотнище. На нём красивыми размашистыми буквами было выведено: «Привет бригаде Тихона Синцова! Вчера она выполнила норму на 220 процентов».

— У меня папа тоже… новатор, — сказала Нат. — Про него даже в газете было… Ну, поворачивайся, пошли обратно.

Когда они вернулись в свой двор, там уже никого не было. Вся компания разошлась.

— Спрячь. — Нат подала Юрчику лук и задумалась, решая, что бы такое интересное предпринять.

Из квартиры Синцовых раздавался громкий детский плач. Нат вспомнила, что мать Петьки с утра уехала в город по каким-то срочным делам. Шестимесячную Тому она оставила на попечение сына.

«Вот сейчас я над ним посмеюсь», — решила Нат и заглянула в окно Синцовых. В комнате никого не было. На полу возле печки стоял «палкоход». Нату очень захотелось отвернуть у него хотя бы одну ногу-палку, и она перелезла через подоконник. Но, прежде чем взяться за «палкоход», Нат через дверную щель заглянула в соседнюю комнату, откуда раздавался плач.

Петя стоял около уставленного немытой посудой стола и держал завёрнутую в пелёнки девочку на вытянутых перед собой руках.

— Ну чего ты орёшь? — сердито и растерянно спрашивал он.

Сестрёнка не переставала кричать. Тогда Петя принялся заталкивать в рот девочки соску. Тома закричала ещё пронзительнее.

Тут Нат не выдержала и вбежала в комнату. Петя, увидев её рядом, растерялся и начал изо всех сил трясти сестрёнку.

— А ну, дай! — закричала на него Нат и отобрала ребёнка.

Петя хотел сказать ей своё обычное презрительное «девчонка», но не сказал: это действовало, когда Нат изображала из себя парнишку, а тут она была… тут она была как настоящая девчонка. Это «убийственное» слово сейчас можно было бросить ему самому.

Петя покраснел. Он подумал, что Нат задразнит его.

—

Сразу видно — мальчишка, ничего не знает! — сказала Нат. — Ведь она же мокренькая. Где пелёнки?.. Не плачь, Том, не надо. Он глупый. Сейчас мы стобой… Да пошевеливайся ты!

Петя послушно подал пелёнки. Нат запеленала девочку в сухое, и Тома, ещё красная от крика, вдруг принялась улыбаться и пускать пузыри, что бывало с ней лишь в минуты радости.

— А на столе-то что! Ужас! — совсем как мать, сказала Нат. — Безобразие. Сейчас же затапливай плиту. Будем мыть посуду. И кашку надо сварить. Где у вас манная крупа?

…Когда Юрчик, уже потеряв всякую надежду найти свою предводительницу, заглянул, между прочим, в окно Синцовых, он увидел такую картину.

За столом сидел Петя и что-то чертил на большом листе бумаги, поясняя:

— …А тут у нас корытца такие будут. Они станут бетон загребать и на конвейер скидывать…

Нат стояла рядом, легонько покачивая на руках Тому.

— А это? — спросила она, тыча пальцем в чертёж. — Это зачем?

— А это для сигнализации. Тут вот натянем проволоку, тут блок устроим…

Юрчик был поражён: Нат мирно беседует с Петей Синцовым?!

— Слушай, Петь! — воскликнула Нат. — А ты знаешь, что мы можем сделать?

Петя вопросительно посмотрел на неё.

— Мы твою машину в один миг соорудим. В одну неделю. И не маленькую сделаем, а большую.

— Это как?

— А мы сразу все будем работать. Один станет выпиливать. другой — строгать… третий… Ну, ты сам скажешь, кому что делать.

— Ты что, хочешь, чтобы все ребята?..

— Ну да!

— Они же не умеют.

— Ого, не умеют! Боря, знаешь, какие свистульки вырезать может? И лобзиком умеет. А потом — ты же научишь. Да?

Петя нахмурился. Его эта затея и пугала немножко, и привлекала. Больше, пожалуй, привлекала. Ведь если возьмутся все, машину действительно можно изготовить быстрее и, главное, большую. Тогда, может быть, сразу разрешат попробовать, как она действует, прямо на строительстве…

— А ещё нам папа мой может помочь, — сказала Нат. — Выточить на токарном станке или что…

Лицо Пети светлело, и губы незаметно для него самого начали ползти в стороны.

— Давай, — тихо сказал Петя, — попробуем.

Тут Юрчик не выдержал и решил вставить своё авторитетное слово.

— Конечно, попробовать надо, — сказал он, ещё не зная толком, о чём идёт речь.

Петя круто повернулся:

— Ты что здесь? Подслушиваешь?

— Ничего я не подслушиваю. Я Ната ищу.

Нат обрадованно пригласила:

— Залезай сюда! Да не бойся… Слушай. Мы будем строить машину. Надо быстро-быстро созвать сюда всех. Она будет кирпичи таскать и загребать бетон. Понятно? Скажи: вызывает начальник строительства. Это я. А Петя — главный инженер. Понятно?