Рыжий рыцарь
Шрифт:
– Господи, это прекрасно, – искренне восхитился Нэд. – Это… непривычно, не похоже на наши традиционные баллады, совершенно иной ритм и много символов, но… Я ни у кого не слышал ничего подобного! У вас совершенно необыкновенные стихи.
– Спасибо, – умилилась хозяйка, явно намереваясь продолжить, но Илона подходила ко всем вопросам несколько более практично:
– Блеск, мне, конечно, тоже очень понравилось. Только лично я почему-то не заметила ни слова о черном чугуне. Возможно, от меня что-то ускользнуло?
– Хм… вообще-то нет. Именно в этом отрывке прямых аналогий с верованиями друидов нет, но я пыталась показать саму
– Значит, они вот так что-то себе под нос бормочут, бухтят, пришепетывают, впадают в транс и даже не замечают, как попадают в иной мир… Хорошенький способ!
– Леди Илона, может быть, немного задержимся и попросим нашу любезную хозяйку еще почитать стихи? Просто так, без всяких заклинаний.
– Да, мамочка, почитай еще, они такие милые слушатели! – охотно поддержала Даша, после успешной победы над настоящим вампиром она была переполнена энтузиазмом и вовсю строила Нэду глазки, всерьез надеясь с его помощью сбежать в другое измерение. Илона незаметно пожала плечами и скромненько попросила что-нибудь поближе к теме.
От корня, стволом – в поднебесьеХвостом просиявшей кометы,Зачем ты пришла, друидесса,Сквозь нежные пальцы рассвета?Я чувствую линию пьесы,Разыгранной в снах светотени.Нам вместе скользить, друидесса,По ранящим граням мгновений!Мне видится: местью древесной,И властью, и страстью греховнойЛюбимого мной друидессаВедет на костер свой дубовый.Кто я ему? Мать иль невеста?Не помню… Но властны законы,Диктуемые друидессойВ тяжелой дубовой короне.Как вопль мой поджег поднебесье?!В безумстве деревья пятятся…И дуб твой, и ты, друидесса,Погублены мной, поджигательницей.С земною тщетою повенчана,В презренье любовь уронившая,Спесивая, смертная женщина,Богиней себя возомнившая…– Еще… еще, пожалуйста, – благоговейно попросил рыжий рыцарь.
– Нэд, у нас дела! Нет слов, стихи замечательные, но, ради бога, поймите и нас… Пока мы тут наслаждаемся поэтическими откровениями на тему легендарных друидов, Валерка, может быть, отчаянно нуждается в нашей помощи.
– Простите, леди Илона, вы, как всегда, правы.
– Мама, а конкретно про черный чугун у тебя где?
– Сейчас найду. – Ирина Юрьевна опять начала копаться в папке.
Пользуясь заминкой, леди Щербатова потащила Нэда в сторону, к разбитому окну:
– Слушай, если мы хотим вытащить Люстрицкого, то надо поторапливаться. У меня уже был целый вечер страстной и очень оригинальной
– Как вы можете сравнивать?!
– Я и не сравниваю, дураку ясно, что те парни из «Обновленного Мира» больны надолго и лечению не подлежат. Но слушать стихи об этом вот медальончике совершенно бессмысленно, у нас и так мало времени.
– Но… чего же вы хотите, благородная предсказательница и так старается вовсю.
– Чего хочу?! – Илона сунула медальон под нос рыжему рыцарю. – Да ничего такого, просто безумно желаю, чтобы мы с тобой как можно быстрее вернулись в тот задрипанный городишко, куда…
Когда Ирина Юрьевна нашла нужный лист и оглянулась, в кухне было на двух человек меньше. Даша, вытаращив глаза, бесцельно водила руками в воздухе над тем местом, где только что стояли средневековый рыцарь и девушка в белых джинсах. Она даже выглянула в окно, но никаких следов Илоны и Нэда не обнаружила.
– Вот так, значит… – медленно, со значением произнесла практикующий астролог. – Смотри, дочь моя, это и было перемещение в пространстве. Они отлично справились сами, без моих стихов.
– Не огорчайся, мам, – кое-как выдавила дочка, – главное, что твои стихи им понравились. Я же всегда говорила, что ты у меня – поэт!
Раздалась трель дверного звонка. Настороженно переглянувшись, дамы сначала вооружились уже проверенным кухонным инвентарем и лишь потом подошли к дверям:
– Кто там?
– Это я, отпирайте.
– Папа с работы вернулся, – кивнули обе.
Муж Ирины Юрьевны с двумя сумками шагнул в прихожую:
– Всем привет. А чего это вы так?
– Как?
– Ну, с половниками… Деретесь, что ли? Не надо. Жить нужно мирно и человеколюбиво. Да, кстати, Дашка, ты не в курсе, чей там конь пасется у подъезда? Черный, как рояль, упряжь вся в металлических нашлепках, как у рокера, а при седле – треугольный щит с крестом.
– Боже! – вскрикнула Ирина Юрьевна. – Они забыли здесь своего коня.
Когда карлик наконец закончил свою сбивчивую и неровную исповедь, голубые очи Валеры Люстрицкого были полны искренними слезами сострадания. У парня тоже хватало по жизни проблем, поэтому он, как никто, понимал горе этого маленького человечка. Зависеть от самодурства венценосных особ, всегда быть крайним и виноватым, расплачиваться за каждую оплошность, подставляя под плеть собственную спину… и ради чего?!
– Вы меня тронули, – с комком в горле прошептал Валера. – Я готов… готов взяться за ваше дело. Мы подадим на них в суд за нарушение трудового законодательства, нанесение телесных повреждений, оскорбление личности и грубое попрание всех человеческих прав! Кто у вас тут осуществляет функции верховного суда?
– Королева, – сумрачно буркнул Щур. – Иногда, конечно, и ее сын, но сам суд здесь короткий: не понравился господам – клади голову на плаху.
– А… а куда же смотрит король?!
– Он давно умер, и… между нами говоря, хвала Небесам! В его правление придворных магов казнили едва ли не каждый год. Их величество более милостива: за пятнадцать лет я только третий…
– Это… бесчеловечно! – приподнялся Валера, просто не находя слов от праведного негодования. – Что же у вас тут творится?! Шагу нельзя ступить, какое-то дикое средневековье на дворе. Произвол! Диктатура! Тирания!
– Не ори так, – со вздохом попросил карлик. – Что ты хочешь – тирания и есть. Забыл, в каком веке живем?