Рыжий вперед. Продолжение.

Темный

– Слушаюсь, два наряда. – Поднялся и грустно спросил. – Разрешите идти?

Дошел до дежурного, доложился и как будто током прострелило. Четыре жизни и никаких сомнений?! Пусть они были мерзавцы и отбросы, пусть собирались ограбить, а может и убить, пусть! Но я помню свои мысли! Помню, что думал только о том, чтобы триста килограмм живой плоти не пропали даром!!! Что со мной происходит или уже произошло?!

– Чего застыл, юнкер? Сортиры драить все равно придется, тяни, не тяни! – Дежурный хлопнул по плечу и повел на работы.

Механически выполняя порученное, размышлял и никак не мог понять, почему все это со мной происходит. Можно конечно подумать, что ценность жизни для казака, особенно побывавшего в боях, ничтожна. Вот только

это не так! Когда отходишь от горячки боя, когда ощутишь снова тепло солнца, щебет птиц, радость от улыбок девушек, война кажется далекой черной тьмой. Когда ты чувствуешь жизнь каждой своей клеточкой, совершенно нет желания снова окунаться во тьму. Мы, казаки, воспитаны на том, что мы эту тьму гоним, защищаем от нее, судьбой своей, жизнью. Как же так вышло, что я в эту тьму окунулся и не заметил?

К летним лагерям так и не определился, в церковь идти на исповедь, или пойти к жандармам и все рассказать. Даже обрадовался когда вызвали к начальнику училища, может полиция уже все выяснила и пришли за мной. Генерал-лейтенант Чернявский с интересом рассматривал меня, сидя в огромном кресле. Рядом стоял начальник режима Васильев, мой ротный капитан Засядько и взводный лейтенант Акимов. Васильев держал открытую папку в руках, другая лежала перед начальником училища.

– Юнкер Камышин по вашему приказанию прибыл! – Отсалютовал и застыл перед командирами.

– Подойдите, юнкер. – Генерал поманил меня ближе. – Как съездили на воды?

Черт! Неужели за мной следили? Подозревают? В чем? Что я не Камышин? Только я ведь и правда настоящий Камышин, любая проверка покажет, даже ДНК правильная! Тогда что? Других преступлений не совершал, ну кроме съеденной козы, хотя разве это преступление?

– Виноват! Отстал от поезда в какой-то глуши, у казаков. Попытался догнать поезд, потом решил вернуться.

Все ведь так и было! В купе мои вещи остались, билет обратно покупал гораздо южнее, в Екатеринодаре. Дома я в своем виде был, там никто юнкера не мог видеть.

– Приключение значит вышло, это хорошо. – Чернявский отложил один лист в сторону. – Виктор Сергеевич, что там полиция?

– Следствие претензий к юнкеру не имеет. Подтвердилось его присутствие на месте преступления, но это произошло до события. – Васильев показал лист из папки. – Вот официальное постановление.

– Что скажут непосредственные начальники? Господин лейтенант, есть претензии? Выскажите свое мнение.

– Дисциплинирован. Строго придерживается уставов, блюдет традиции училища. В общении с сокурсниками ровен, не делит по происхождению или достатку. Пользуется доверием и уважением со стороны курирующего курса.

– Ну, прямо ангел небесный! По сведениям, у него больше нарядов чем у половины его однокурсников! – Генерал взглянул на капитана Засядько. – Что скажете, командир роты?

– Несколько прямолинеен, от вины не увиливает, на других не перекладывает. Думаю этим и объясняется количество нарядов.

– Прямолинеен. Это может несколько осложнить службу, вы как, поможете юнкеру? – Генерал обвел глазами присутствующих. – Думаю, это задача всего коллектива. Хорошо, юнкер Камышин, мы решили присвоить вам звание младшего портупей-юнкера, надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие.

– Благодарю, ваше высоко превосходительство! Буду стараться!

– Что же, Камышин. У вас есть авторитет среди вашего курса и старших учащихся. Многие подражают вам, ровняются в делах и учебе. Прошу вас помнить, что это огромная ответственность, вести за собой. Это главная задача офицера, прошу вас об этом не забывать. – Генерал-лейтенант поднялся и протянул руку для пожатия.– Идите, портупей-юнкер, приведите себя в должный вид согласно устава.

Две полоски на погон добавили забот, однако выбили лишние мысли из головы. Какие тут сомнения и переживания? Просто стало некогда, помнится фельдфебелем мне также приходилось крутиться авиационным пропеллером. Тут еще курсовой портупей-юнкер к себе вызвал, важный такой,

еще бы, пятый курс! Скоро выпуск и станет он офицером. Это так, сарказм, если что. Навалил мне заданий выше крыши! Организовать сбор средств для кассы взаимопомощи училища, все таки второй курс, пора влиться во все дела и заботы училища! Листок курса, поздравление ко дню выпуска седьмого августа, организация приглашений на балы для юнкеров, то же, только теперь для студенток и их классных дам на балы в училище. С осени и мы теперь будем должны присутствовать на всех училищных мероприятиях. Организовать репетиции для мало успевающих по любым предметам, театральную труппу, декламаторов стихов, научные кружки…

– Вы уже придумали эмблему для своего курса? – Пятикурсник похлопал себя по рукаву, где красовался орел с бомбой в когтях. – Обратись в библиотеку, там собраны все эмблемы всех курсов, чтобы не повторяться. Да! На балах во дворцах великих князей не принято танцевать в сапогах, озаботься, чтобы вы не ударили в грязь лицом.

Блин! Причем здесь дворцы? Хотя намек прямой, нас просто не пригласят на более-менее значимый бал, если не будем соответствовать. Только причем здесь я?! Черт! Как всегда виноват фельдфебель, точнее портупей-юнкер! Остается только одно, Рыжий вперед!

глава седьмая

Как говорил мой сотник Дорофеев, задача фельдфебеля не тянуть службу самому, а подбирать нужных людей для выполнения поставленных задач! Пришлось выползать из уютного угла, где я был сам по себе, и налаживать более тесное взаимодействие с однокурсниками. Черт возьми, да если бы не предыдущий боевой опыт, если бы не наставления сотника и дядек казаков, разве справился бы? Рядом со мной ведь не бывалые бойцы, а сопливые подростки, пусть и мнящие себя гордостью императорской армии. Тут ведь как, сначала откройся сам, покажи что любишь стихи, разбираешься в них, тогда и тебе начнут читать. Пришлось вспомнить и посещение театра, дай Бог здоровья профессору Преображенскому!

Летние лагеря промелькнули, осознал что мы снова в училище, только по тому, что выспался. Оказывается каникулы наступили! Однако обрадовался я рано, список дел огромен, а исполнители разъехались! Ладно, есть дела что только мне самому и решать. Одно из таких дел было с приобретением бальной формы. Комитет курса, организованный по примеру круга в сотне, оценил наше общее благосостояние и приуныл. Даже дворяне, а их было большинство, не могли просто так выложить по сотне, что говорить о разночинцах. Собрали почти три тысячи рублей, но это ведь на все нужды курса. Голова идет кругом когда представишь, что требуется и какие ресурсы на это нужны. Одни готовальни для инженерной подготовки сто пятьдесят рублей! Нет, училище выдает на занятия все лучшее, но как тогда проводить репетиции по вечерам? Репетиции… Театр тоже в копеечку стал, пригласить тапера на вечер три рубля! А декорации, а костюмы, а грим?! Пригласить девушек с классными дамами на поэтический вечер? Гостей на театральную постановку? Это не просто стулья расставить, это буфет с напитками и закусками, чай со сладостями, извозчики у подъезда… Теперь вот нужно решить, в чем нам на рождественский бал идти. Бал будет в Зимнем и в сапогах туда не пустят… Конечно никто проверять на входе не будет, юнкеров проверяют сначала офицеры училища, потом дежурный доложит начальнику режима, потом на новичков взглянет сам. Нам каждый раз, когда в воскресные увольнения идем, особенно когда на руках приглашения на балы, напоминают что мы лицо, образ, эталон и так далее. В общем нужно искать сто пятьдесят пар туфель, минимум по две пары на человека! Самые дешевые, но имеющие нужный вид, в лавках от десяти рублей, это полторы тысячи. Мрачно почесал в затылке и решил пройти по сапожным мастерским, вдруг заказать у них станет дешевле? Блин! Надо у курсового спросить, они ведь с такой же проблемой в свое время столкнулись!