Рыжий
Шрифт:
Свернул на улицу Мира и дошел до переулка Безымянного. Дальше виднелись две девятиэтажки и одна строящиеся. По переулку дошел до небольшого продовольственного магазина, а напротив него в простом, на вид частном доме была библиотека.
А за ними неожиданно обнаружился памятник в виде древнего американского трактора «Farmall Regular». Но на тракторном шильдике, почему-то стояло русское название «Универсал». Облазил его вдоль и поперек, посидел на дырчатой сидушке и покрутил руль. Брутальная вещь! Особенно задние шипованные колеса.
За самим памятником располагалась проходная чего-то под названием «Сельхозтехника».
Наигравшись с трактором — двинул дальше. В одном месте приметил полузнакомых мелких, которые через кирпичный забор, тащили куски картона. Тоже залез на забор и обнаружил парочку частных домиков. Судя по состоянию, недавно расселенных и подвергаемых мародерке местными. Вот завтра и стоит их посетить в поисках электрики.
Вышел на улицу Спортивную и свернул в сторону своего дома. Прошел мимо крупного магазина-стекляшки, с прикольными рисунками крепостных сооружений. По увеличившемуся потоку людей и транспорта, понял что рабочий день закончился.
Пора и мне домой. По пути встретил нескольких знакомых Женьки пацанов, но останавливаться и общаться не стал, просто махнул им рукой. Вместо того чтобы зайти домой, неугомонные ноги понесли меня знакомится с подъездом.
На пятом этаже, люк на крышу оказался открыт. И я, почти бесшумно взлетел по лестнице вверх. Чердачное помещение было небольшим, ибо большую его часть занимала железная бочка, видимо какая-то часть системы отопления.
Вышел на плоскую, покрытую рубероидом крышу. В тени будочки плюхнулся на найденный мной журнал и устало вытянул ноги. И тут меня накрыло. Я весь день отгонял мысли о своём времени, родственниках и родных местах. Перед глазами замелькали образы сестры, племянников и покойной супруги. Так и просидел несколько часов на крыше, насилуя свой мозг мыслями — что делать и кто виноват…
Там в Ленинграде и Луге есть родственники, друзья и подруги. Они мои, но и не мои. Мне тому, который там, уже 18 лет. Осенью в армию уйду. И тут приперается какой-то мелкий хер и заявляет что он это я или он, тьфу, запутался. Надеяться что поверят и примут не стоит, да и мое пришествие поменяет линию жизни меня самого. Хочу я этого? Не особо…
А что делать? Бежать за границу? При СССР — три раза ха-ха. Граница на замке. Нет! Есть конечно вариант раздобыть снаряжение и уйти горами в Турцию. Но в этом нетренированном теле — шанс крайне мал. Да оно просто легкое и много на себе не утащит, и его вполне спокойно может сдуть любым ветром. И что я буду делать в Турции? Языка не знаю, денег нет, какой и куда транспорт ходит не ведаю. Фантастика короче.
Можно еще попробовать украсть моторную лодку в Выборге или Высоцке, и уйти в Финляндию. Тоже фантастика, если через пол страны я добраться сумею, то все остальное, для меня лес темный. Как управлять лодкой? Как заводить двигатель? Какой ему бензин нужен? И самое главное — это плотная охрана морской границы. Продавались бы в этой стране детские гидрокостюмы, был бы шанс уйти вплавь. Но сейчас даже за границей детский гидрокостюм — предмет роскоши.
А чего это тебя за границу тянет-то? Вроде всю жизнь был патриотом, даже вернулся из своей разлюбезной Швейцарии
Так что будем встраиваться в местную жизнь, повышать свое благосостояние и авторитет. Ну и с бабулей надо выстраивать отношения. Восемь лет пролетит как один миг, а там все уже будет зависеть только от тебя.
Я точно знаю про три советских клада. Московский, в поселке Сокол, где в кресло спрятано пятьдесят тысяч советских рублей. Найдут его только в девяностых, так что он может подождать моего взросления. И два клада в Питере. Причем один в переулке Декабристов, а другой на улице Декабристов. Веселое совпадение.
Один, точно клад, с советскими золотыми червонцами. Его нашли василеостровские пацаны летом 91го года. Об этом писали в газете «Ленинские искры». А также заначка отчима моего знакомого. Он на чердаке в стропилах, прятал часть своей получки. А кто-то или проследил за ним или случайно нашел. Но в апреле 86го денег на месте не оказалось. С горя хорошо набрался и всем об этом разболтал. Надо искать возможность попасть в Питер.
А потом пришел Лесник и прогнал меня с крыши. Лесник, это прозвище у мужика с четвертого этажа. Из-за его фамилии — Дерево. На кой он вылез на крышу я так и не успел понять. Хорошо ещё успел журнал из под своей задницы забрать.
Бабули дома не оказалось, видимо и впрямь свалила к кому-то смотреть телевизор. На кухне нашлась записка — «суп в холодильнике, мороженное в морозилке». Но прежде чем есть, принял душ. Пришлось помучится с регулировкой газовой колонки, но справился. Напор воды был хороший и даже нашел обмылок явно от туалетного мыла.
Только закончил мыться, пришла и бабушка. Я как раз вытирая голову выходил из ванной.
— Женька, а ты чего это? — Она кивнула на полотенце.
— Мылся. — Коротко уведомил я её.
— С чего это? Ты ж в субботу купался! — Искренне удивилась женщина.
— А тебе чего? Жалко? — Набычился я в ожидании еще какой нибудь каверзы.
— Да ради бога, — всплеснула она руками. — Просто тебя раньше не загнать было в ванну. Вот я и удивилась. Ты сегодня странный какой-то. Все на меня сердишься?
— Не бабуль. Всё нормально. Я просто вспотел и решил ополоснутся. А что у нас на ужин? — Решил я сменить тему.
На ужин мне досталась тарелка куриного супа. С учетом современных реалий. Нет, картошка, вермишель и вода были самыми обычными, а вот мясное содержимое повергло в шок. Куриная лапка с громадными когтями и куриная же шейка. Давненько я такого не ел. Но ничего, справился.
А на десерт было мороженое. Замерзшее в морозилке в сплошную сладкую ледышку в вафельном стаканчике. Или молоко было разбавлено водой или в моё время мороженое неправильное и в морозилке не каменеющее. Так что пришлось взять тайм-аут на разморозку сладкого продукта.
После ужина разбирался с доставшимся наследством в моей комнате. Несколько тонких книжек из серии «Читаем сами». Гайдар, Лесков и незнакомый мне Ушинский — «Сумка почтальона». Парочка убогих аппликаций на стене, на одной танк, на второй самолет. Одинокая грамота за первое место в беге. Всё, остальные стены голые и мрачные из-за серой корабельной краски.