Ржевский 4
Шрифт:
— Но это одно и то же! — энергично перебивает дед. — Во всяком случае, пока она на Престоле! А лет ей как тебе, так что на твой век хватит. Ничего себе, Эмират есть Эмират…
— А у них что хорошего?
— А они экономических войн никогда не проигрывали. Но об этом ты лучше у своей подопечной сам спроси — она живее расскажет.
— Запущен рабочий портал с ювелирным домом Самбура. Ремонт в одном доме сделал. Школу Шу в Японии предложила, там мне аттестат автоматом дадут… — какое-то время перечисляю свои достижения за сутки. — Деда, вот теперь ты мне
— Не верится, — признаётся старик. — Прав ты, дурака учить — только портить.
— Эй! Сейчас было обидно!
— Имею ввиду, везёт тебе, как утопленнику! В хорошем смысле этого слова! И правда, как бог ворожит.
— Возвращаемся к началу беседы, — предлагаю. — Как близкому родственнику говорю: не вибрируй. Всё будет хорошо. Из финансовой трясины уже выбираться начали, как первый миллион зашибу, Род совсем на другую орбиту выйдет. Честно.
— У тебя рожа изменилась — глаза умные стали. Мне вот интересно, это у тебя сейчас фамильное шапкозакидательство или высокий моральный дух?
— Второе плюс мозги.
Дед скептически кривится.
— Просто я в кое-каких биржевых процессах лучше тебя понимаю, — равнодушно поясняю.
Не хочет — пусть не верит.
— Ага, биржи у нас нет, почитай, в стране — а ты в её процессах насобачился?
— Да. Тебе коротко, как дилетанту: если есть ценности, в том числе НЕматериальные, возможна их конвертация.
— Да ну?!
— Ну да. Пример: наше честное имя в деньги, покажу чуть позже. Причём без ущерба для честного имени.
В любой бирже главный актив, один из — доверие игроков основателю.
Трофим Барсуков красноречиво и недоверчиво двигает бровями.
— Деда, кристально чистое родовое имя далеко не у всех есть. — Хотя, пожалуй, быстро по конвертациям старику всего не расскажешь.
— Так-то да, но кто это ценит. Кто понимает.
— Мы с тобой отлично понимаем, а больше и не надо. И вторая ценность: честное слово. Ржевские не врали никогда.
— Эх-х.
— Зря, деда, — флегматично пожимаю плечами. — Ценности бывают материальными и нематериальными. Материальных в этом мире хватает и без нас, согласен?
— Да. — Старик где-то заинтересовался, но верить боится.
— А нематериальные, такие как у нас, есть далеко не у всех. Я бы даже сказал, навскидку кроме нас ни у кого не вижу.
— И что?
— Монополия! Деда, у любых ценностей есть одно свойство. — Последняя попытка ликбеза. — Люди об этом не очень хорошо знают, но я понимаю великолепно: там, где появляются ценности, становится возможной обмен и торговля ими же.
Уж как фору в виде монополии на Слово Ржевского разыгрывать, меня учить не надо. Тем более, аналогов на рынке отношений Соты нет и не предвидится — даже Цари слово нарушали.
А мы — нет.
— Не понял?! Ты кому-то решил-таки фамилию загнать?! Или жениться на деньгах?!
— Тьху ты. До чего бедная у тебя фантазия. Нет! Есть такая операция, конвертация! Ценности и активы ещё очень хорошо конвертируются,
— Ценности? Товаром? Нематериальные?
— Забей, — машу рукой. — Возраст, не тянешь уже. Ещё они бывают исчисляемыми и неисчисляемыми. Если что-то неисчисляемое, как наше доброе имя и честное слово, то это всё равно что бесконечность. А от бесконечности хоть сколько отщипни, конвертируй ну пусть в пару миллионов — уже хлеб. — Изо сил, как могу, пытаюсь преподать теорию. Вероятно, напрасно. — Всё равно от бесконечности не убудет, наши достоинства с нами и останутся. За доброе имя можешь не переживать, короче!
Вон, тот же Микадо под гарантии Ржевского наверняка много чего разместить может. Но об этом рассказывать не время — оперативная информация ещё горячая.
Мало ли, как утечки тому же Ониси повредить могут.
— Дурень.
— Нет, деда. Это просто ты в математике и в экономике не силён. Ну ничего, у тебя есть я, — делаю движение, как будто обнимаю. — Даст бог, поглядишь ещё в моих руках, как оно делается. Успокоил я тебя хоть чуток?
— А с Барсуковыми в моём лице такой же договор подпишешь? Как с Норимацу и аль-Футаим?
— Конечно, — киваю серьёзно. — Мог и не спрашивать, родная кровь. Сейчас в преддверии следующего месяца все в союзы и коалиции сбиваться начинают. Уж двум таким родам, как Норимацу и Ржевские, сам бог велел свою команду сколотить.
— Боязно, — откровенно признаётся родич. — Тебя как подменили за день. Умный больно, не живут такие долго в наших краях.
— Отчего?
— В лучшем случае спиваются…
— Землю от Эмирата удержал, — загибаю пальцы. — Наджиб, аль-Футаим, Норимацу — все рядом. Вы с божьей помощью отбились, а ты вообще трон того маразматика занимаешь в скором времени. Который от меня пинком под жопу улетел.
— М-да уж.
— С Самбуром тем же кое-что наладил, вон, пока говорим, ещё на счёт кое-что капнуло. А Самбур — ювелирный дом из Большой Пятёрки. Я могу долго продолжать, и это только за первые сутки, как я за ум взялся.
Молчу про того же Микадо, про местную Гвардию, с которой у меня свои отношения. Про Демидова. Левашовых.
А с другой стороны, если с хорошим пивом, то и Светлана Левашова ничего. Этой мысли тоже вслух не озвучиваю.
Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Все документы оформлены и выданы владельцу в соответствии с законом вместе с амулетами. Одиночный абонент сервера Мицубиси.
— Далия, есть возможность помочь? — Из Киото Ржевский направился прямиком в молл, благо, было недалеко.
Одежду взамен сожжённой он мстительно содрал с ближайшего к нему нападавшего. Несовпадение размера (штаны пузырились, вверх тоже) в сочетании с окровавленной дыркой над коленом предавали ему вид не зловещий, а почему-то гротескный.