С - 2
Шрифт:
Признаться честно, я могла бы оставаться спокойной не пытайся этот придурок при каждом удобном случае приблизиться к моему лицу. Это безумно раздражало. Мало того, что мне смотреть на него было тошно, так вот еще столь близкое его расположение, буквально провоцировало меня. Будь я помоложе, то еще была бы в состоянии себя контролировать в таких случаях. Но с возрастом мой характер совершенно испоганился, и стерпеть подобное соседство я уже не могла физически. Так что то, что мой лоб устремился к его переносице, лично я склонна считать чисто рефлекторным поступком, а не показателем моего умственного развития.
— У
— Чокнутая сука, — гнусаво просипел он, убирая руку от лица.
— Между прочим, я поправила тебе позвоночник, — осклабилась я, получая в благодарность очередную оплеуху, от которой у меня в ушах зазвенело. И, кажется, я и впрямь, получила небольшую контузию на правую сторону.
— Боги не могли создать существ более жалких, чем вы и наделить их столь щедро, что любой здравомыслящий муж усомнился бы в их разумности, — брезгливо покачал он головой, все еще утирая кровь, рукавом своей тоги.
Он вновь надумал наклониться к моему лицу, чтобы прошептать очередную гениальную мысль, что бродила в его изуродованной безумием голове. Но тут уж в бой пошла моя гримаса из разряда «королевская болонка настороже». Главное было, как следует выпучить глаза и поджать губы, чтобы ему хватило здравомыслия не делать этого.
— Я тебя предупреждаю, у меня зубы растут за три дня, но я согласна потерпеть, если на кону будет твой нос. Перестань уже наклоняться ко мне!
— Решила подерзить? — холодно поинтересовался он. — Помнится, раньше ты противилась страху не так игриво, — усмехнулся он.
Мне кажется, что триста лет назад, у меня не было сил даже на то, чтобы возразить. Неожиданно вспомнилось то состояние безысходности, обреченности и усталости. Какими же истощенными мы были тогда. Из нас точно выпили всякую волю к жизни, все цвета этого мира поделились лишь на оттенки черного и серого. Это он сделал нас такими. Но, тогда у меня был Киран. Я держалась за него и моя сила не покинула меня. Я осталась. Сейчас…у меня снова был он и … Кит. Ребенок, любовь к которому согревает те уголки моего сердца, о которых, кажется, я успела забыть.
Почему по моим щекам побежали слезы, я, признаться откровенно, и сама не поняла, но та тварь, что стояла сейчас передо мной довольно усмехнулась.
— Да, ты помнишь, не так ли?
— Ты думаешь, что ты особенный, да? — тихо спросила я. — Правда, считаешь, что мне некого помнить кроме тебя? О таких как ты забывают очень быстро, точно вас и не было вовсе. Поверь мне на слово, однажды забудут и тебя.
Он хотел что-то сказать мне в ответ, но в этот самый момент в дверь постучали, и на пороге возник низкорослый мужчина-аланит в темно-серой тоге.
— Господин, вы звали меня? — глубоко поклонившись, поинтересовался он.
— Тис, только посмотри, что у меня есть, — довольно осклабился Дриэлл, вставая сбоку от меня.
Невзрачного вида мужчина выпрямился и непонимающе посмотрел сперва на меня, а уже затем на своего хозяина, словно спрашивая, что все это значит.
— Не понимаешь? Просто представь, что если бы силу, которую можно получить, совершив десятки жертвоприношений, можно было бы изъять всего у одного существа? Вот, именно такое существо
Как только дверь за Тисом затворилась, спустя всего через несколько секунд она вновь притворилась. На этот раз вошедший мужчина даже не потрудился постучать. Этого аланита я узнала сразу. Не могла не узнать, ведь, как ни крути, но лицо такой личности, как Император Алании почему-то хорошо отпечатывается в памяти.
Мужчина буквально излучал нервозность. Он казался ни на шутку разгневанным и одновременно встревоженным. Но, так или иначе, не признать в нем Императора было невозможно. Чего стоил один его венец, выкованный так искусно, словно и впрямь существуют золотые ветви и листья, из которых возможно сделать нечто подобное.
— У тебя хватило наглости послать за мной? — оскалился мужчина, даже не пытаясь изобразить вежливость.
Следом за ним в гостиную вошло еще четверо охранников, молчаливой тенью следовавших за своим Императором.
— Что ты вытворяешь?!
Казалось, юный император не проявил никакого интереса ко мне, что, считай, сидела в самом центре комнаты. Все его внимание и гнев были направлены именно к Дриэллу.
Все произошло быстро. Элтрайс даже не потрудился разыграть представление для своей жертвы. Не было ни приветствия, ни извинений, ни попыток все объяснить, дабы насладиться моментом триумфа. Его стражники действовали быстро и слаженно. Короткие замахи мечами и Император остался совершенно один. Четверо его охранников, словно упали без сил внезапно устав. Четыре смерти ударили меня так, как не смог это сделать Дриэлл. Я молча сидела на стуле, который он так любезно выделил мне, и боролась с отдачей, которая пришла ко мне с гибелью этих аланитов. Я знала, понимала, что все это не просто так, и раз я вижу все происходящее, значит, совсем скоро не станет и меня. Он был уверен в этом.
Одним плавным движением, он преодолел расстояние, что разделяло его и Императора, и только сейчас я заметила в руке Элтрайса небольшой изогнутый нож с зазубринами на лезвии. Откуда он взял это исконное оружие ритаров, мне оставалось лишь догадываться.
— Как ты…
Договорить Император так и не успел. Один замах и, казалось бы, легкое касание, чтобы из его горла хлынула кровь.
«Пять» эта единственная связная мысль, что вспыхнула в моем сознании, в то время как я начала задыхаться.
— Сделайте, как надо, — кивнул он куда-то мне за спину, бросая нож, которым всего секунду назад убил Императора, на пол. — Все должно выглядеть, как спланированное нападение.
Ни тени эмоции. Ни сожаления, ни гнева, ничего. Лишь отстраненное удовлетворение от происходящего. Вот, пожалуй, все, что я могла разглядеть на его лице.
— Пойдем, милая, нам тут не место, — обратился он ко мне, поднимая меня на руки.
Словно во сне, я не пыталась сопротивляться. Все произошедшее было столь сюрреалистичным, что я не могла даже пошевелиться, лишь машинально обернулась, чтобы увидеть, как четверо стражников обрывают еще три жизни плененных ритаров.