С чистого листа

Саймонс Джейк

— Фрукты? — предложил Гасем. — Пожалуйста, угощайтесь фруктами. Выбор богатый, но я рекомендую апельсины. Они чрезвычайно сочные в это время года.

— Нет, благодарю, — сказал Юзи. — Я не голоден.

— Пожалуйста, я настаиваю. Съешьте апельсин. Съешьте хотя бы апельсин.

— Нет, спасибо. Правда, я ничего не хочу.

Гасем положил апельсин на блюдечко и передал Юзи, вместе с ножом. На запястье у него звякнул «ролекс». Юзи любезно поблагодарил и начал чистить апельсин. По комнате разлился чудесный цитрусовый запах.

—

Итак, — проговорил Гасем, — простите за грубость, но я сразу перейду к делу; для вас не секрет, что время сейчас дорого. До начала израильских авиаударов осталось каких-то три часа. — Он откинулся на спинку стула и сложил кулаки на колени. — От вас, мой друг, нам понадобится всего одно слово. В обмен на все описанные только что богатства и защиту — одно слово. Название цели, которую собираются поразить израильтяне. Нам известно все, кроме этого. Мы должны знать, по Куму или по Натанзу они ударят.

— Какими данными вы располагаете? Аудио? Телеграммы?

— И то и другое. Что угодно.

— Всего одно слово?

— Именно.

Юзи не колебался.

— Я готов.

— Хорошо, — сказал Гасем, растягивая губы в улыбке. — Но сначала, если не возражаете, необходимо выполнить одну формальность. Таковы правила.

Он сделал знак телохранителю, а тот в свою очередь открыл дверь и кивнул кому-то снаружи. В комнату вошел одетый в белый халат мужчина с аккуратной бородкой и поставил на стол переносной аппарат. Тот выглядел как приспособление, на котором курьеры дают заказчикам накладные на подпись, только сбоку торчало множество проводов и зажимов.

— Это не более чем формальность, вы понимаете, — повторил Гасем.

Юзи перевел взгляд с аппарата на Гасема и обратно.

— Что это? — осторожно спросил он.

— Вы никогда такого не видели?

— Нет.

— Не знал, что Моссад так отстает от времени, — радостно заметил Гасем. — Это разработанная американцами мониторинговая система предварительной оценки правдивости. Новейшее поколение детекторов лжи, мой друг. Последнее слово техники.

— Вы до сих пор верите в эту чепуху? Не исключено, что от времени отстает МРБ.

Гасем улыбнулся.

— У аппарата, конечно, есть свои ограничения. Но нам не хватает времени на обстоятельный допрос. Не обессудьте.

Юзи пожал плечами.

— По-моему, в этом нет необходимости, — проговорил он. — Но, как уже было сказано, я готов. Я давно готов.

41

— Не паникуй, — мягко проговорил Коль. — Забудь о пластиковом пистолете в кармане. Очисти разум. Просто верь в себя, помни, кто ты. А если не поможет, считай в обратном порядке, начиная с тысячи. Это выровняет твои показатели.

Юзи заставил себя промолчать. Мужчина в белом халате подошел к нему и закатил рукав до локтя. С помощью ленты-липучки к его запястью пристегнули черную коробочку размером с брусок мыла, два электрода закрепили

на ладони пластырями, а на кончик среднего пальца зажимом нацепили датчик пульса. Удовлетворенно крякнув, мужчина сел и запустил портативный аппарат; тот начал издавать тихий ноющий звук, высота которого нарастала до тех пор, пока не вышла из слышимого диапазона.

— Это непревзойденное устройство для распознавания лжи, — сказал мужчина, потирая щетинистый подбородок. — Оно на голову выше традиционных детекторов, которые могли встречаться вам ранее. Этот аппарат зарегистрирует любое повышение уровня стресса, которое могут вызвать у вас наши вопросы. Электроды на вашей ладони снимают показатели электропроводности кожи; пульсоксиметр на вашем среднем пальце отслеживает изменения в сердечно-сосудистой деятельности. Эти данные обрабатываются с помощью сложного алгоритма, и на выходе получаем простой диагноз: либо вы лжете, либо говорите правду. Предел погрешности весьма и весьма невелик.

— Мне нечего скрывать, — сказал Юзи.

Мужчина в белом халате смерил его непроницаемым взглядом.

— Итак, начнем. Я задам вам несколько рядовых вопросов, а потом перепоручу вас своему коллеге. Для начала я хочу, чтобы вы сказали мне неправду. Вы мексиканец?

— Прошу прощения?

— Вы мексиканец? Солгите, пожалуйста.

— Ах, понимаю. Да, я мексиканец.

Прибор тихо пикнул.

— Вы лысый?

— Хотите, чтобы я опять солгал?

— Да, пожалуйста.

— Да, я лысый.

Снова писк.

— А теперь, — сказал человек в белом халате, — пожалуйста, отвечайте на следующие вопросы правдиво. Вы были членом Моссада?

— Да.

— В качестве «катса»?

— Да.

— Очень хорошо. Я могу подтвердить, что мы получаем достоверные показания. Передаю вас своему коллеге.

Гасем встряхнулся, как будто мыслями был где-то далеко. Он пригладил волосы и подался вперед, сцепив перед собой руки.

— Итак, мой друг, — сказал он, — вы собираетесь предать родину. Вас это не смущает?

— Я не предаю родину. Как мне видится.

— Разве?

— Да. Я предпринимаю эти действия в поисках мира. Это в лучших интересах моей страны. По моему мнению.

Аппарат истошно пищал.

— Будьте добры, не выходите за рамки ответов да/нет, — вмешался человек в белом халате.

Наступила пауза. Юзи и Гасем взирали друг на друга, точно гладиаторы. Наконец Гасем заговорил.

— Как отметил мой коллега, — сказал он, — впредь отвечайте, пожалуйста, только да или нет. О’кей. Вы осознаете, что, открыв нам искомую информацию, навсегда закроете для себя дорогу в Израиль?

— Да, я это осознаю.

— Это вас волнует?

— Нет.

— Вы больше никогда не сможете увидеть семью и друзей. Хотите сказать, вас это не волнует?

— Я не придаю этому значения. Мои родители мертвы. У меня будет Насрин. Теперь она мой мир.