С Д. Том 16
Шрифт:
Она еще дышала.
Элена еще дышала.
— Это хорошо, — выдохнул Безымянный.
Прислонившись к дереву, он вонзил меч в землю. Вокруг него, истерзанные и разрезанные, иссеченные, пронзенные, разорванные голыми руками на части, валялись останки Изумрудных Волков. Стая почти в полсотни особей так и не смогла закончить начатое.
Кто знает, почему вдруг их друзья обернулись против них. Они всегда поддерживали хорошие отношение с лесом и с этой стаей в особенности.
Но, кто знает.
Впрочем, это сейчас генерала не волновало. Искусанный,
Буря постепенно уходила дальше на запад, оставляя здесь, в лесу, свежесть и порывистый ветер, так приятно обдувавший распаренную кожу.
Он не чувствовал боли.
И все медленнее билось сердце.
Тук-тук…тук… тук-тук.
Безымянный приложил ладонь к груди. Прежде он еще никогда не ощущал этого. Биения своего сердца.
— Значит… оно у меня… все же есть.
Он вспомнил слова Тисэ, возлюбленной того смертного. Они хорошо с ней общались… насколько хорошо вообще могут общаться пленник и его надзиратель. Но за те тысячи лет, что они провели в садах Дергера за неспешными беседами и созерцанием отражений на глади Ока Богов, они успели познакомиться.
И все эти тысячи лет, пока её не обратили в камень, она, несмотря на изобилия Седьмого Неба и прекрасные образы богов, тосковала по дому и своему возлюбленному — простому горшечнику.
Он спрашивал у девушки, как это возможно. Она же удивилась такому вопросу, ответив, что задать его мог только тот, у кого нет сердца.
— Теперь… понимаю, — прошептал Безымянный.
Сейчас, в этот момент, сжимая рукой ладонь Элены, он бы не задал такого глупого вопроса.
Его веки тяжелели и медленно опускались.
Интересно, каков будет дом его праотцов? Встретит ли он там Элену? Примут ли его хлебом и медом, усадят ли за стол и спросят обо всех делах. И он будет рассказывать.
Рассказывать о тех нескольких летах и зимах, что провел в деревне смертных с человеком, значащим для него куда больше чем целый мир, который он оберегал на протяжении тысяч эпох.
Он уже чувствовал.
Чувствовал теплый ветер, согревавший его замерзшие кости и душу. Чувствовал касание колосьев пшеницы и ржи, которые помогал собирать крестьянам в деревне. Слышал лай собак и смех детей. Слышал, как готовили праздник смены сезонов. Наряжали пугала, чтобы сжечь их в праздничном огне, провожая таким образом весну и лето.
Он уже шел дом…
— Тебе еще не время уходить, прославленный генерал.
Он открыл глаза.
Перед ним стояла фигура, завернутая в изорванный, старый плащ. Безымянный не видел ни лица, ни тела этого… создания. Но по рассказам от фей и младших богов слышал, что под плащом скрывается столь невероятное уродство, что его невозможно стереть из памяти. Хоть раз увидевший облик странника навеки обречен лицезреть его в своих ночных кошмарах.
— Ты… пришел отомстить… мне? — спросил Безымянный.
Он попытался подняться на ноги, но не смог. Может быть, если бы прошло несколько лет перед сражением с волками, он смог бы
Не силу полубога.
Лишь знания.
Этого бы хватило.
Хватило, чтобы защитить Элену и деревню от всех, кто мог прийти за ними. Пусть хоть от самого Императора. Черный Генерал знал то, чего не знали другие боги — смертные были куда сильнее, чем казалось и тем, и другим.
Фигура опустилась рядом с ним. Тьма окутывала её лицо. Может, оно и к лучшему.
— Зачем мне тебе мстить, генерал? — спросил она. — Ты был лишь псом, выполнявшим приказы. Кто будет мстить псу?
Безымянный улыбнулся. Кровавой, жуткой улыбкой. Он хотел было скинуть капюшон с лица пришедшего, но не нашел в себе сил пошевелить рукой.
— Зачем… ты пришел?
— Заключить сделку, конечно же.
— Сделку? — удивился генерал. Он не особо любил слухи и кривотолки Седьмого Неба, предпочитая светским беседам библиотеки и общество Ляо Феня, но… даже его познаний хватало, чтобы помнить об одном «небольшом» инциденте. — Разве… сделка с Хельмером… не отучила тебя… от этого.
Лица фигуры видно не было, но Генерал буквально всем своим «я» ощутил, насколько эти слова задели странника.
— Кошмар еще получит свое, — ответил визитер. — но он, лишенный чести и достоинства, эмиссар Князя, и ты — доблестный генерал, вы разные сущности. Тебе я доверяю.
— Почему?
— Тебе доверяла Тисэ, — ответил он так, будто это могло объяснить любое явление под вечерними садами звезд.
— И чего… ты… хочешь… горшечник? — с трудом произнес генерал.
— Чтобы ты жил, генерал, — существо под плащом протянула руку. Руку, которая была даже страшнее тех отростков, что видел генерал у тварей, пришедших из-за грани. Покрытая струпьями, язвами, сочащаяся гноем. Белые черви ползали на облезших плотью костях. Мухи роились над вырванными ногтями. — Жил, и помнил.
Рука коснулась плеча Безымянного и в тот же миг боль ушла. Раны на его теле стремительно затягивались. Кровь буквально «затекала» обратно в вены и артерии.
И то же самое происходило и с Эленой, когда Горшечник коснулся и её.
— Помнил, кто тебя спас, — плащ вновь накрыл фигуру. Она выпрямилась и, развернувшись, отправилась куда-то дальше — в глубь леса. Унося за собой эхо от звучавших в шелесте крон слов. — Война, где мы будем биться плечом к плечу, еще впереди, мой будущий друг.
Друг?
Он никогда прежде не слышал этого слова.
Интересно, что оно могло означать.
— Безымянный?
Элен приподнялась и он не смог сдержать себя. Обхватив её, он крепко прижал к себе и зарылся лицом в душистые волосы. Она пахла так же, как и всегда.
Пахла жизнью.
— Что… что произошло?
— Это не важно, — произнес генерал. — главное, что ты в порядке… главное, что все в порядке…
Она гладила его по волосами и что-то нежно шептала на ухо. Но взгляд её не сходил с вонзенного в землю меча с клинком и рукоятью черными, как мрак. Они напоминали ей старую легенду, которую она слышала от матери её матери.