С днем рождения, Мэри Поппинс
Шрифт:
Близнецы бросились в его распростёртые объятия. Он тискал их, не сводя глаз с Джейн. Потом обнял и её.
Лёгкий звук шагов заставил его обернуться. В детскую вошла Мэри Поппинс, на ходу застёгивая фартук. Всё в ней — и стремительные движения, и резкие жесты, и строгий взгляд, и даже надменно вздёрнутый подбородок — казалось ему сегодня таким чудесным и родным.
— Мэри Поппинс, мне хочется сделать для вас что-нибудь такое… такое!.. — В восторге он готов был исполнить всё, что она попросит.
— Делай всё, что тебе хочется, — спокойно
— Не надо, Мэри Поппинс! Не надо! — воскликнул он, чуть не плача.
— Не надо чего? — спросила она ледяным тоном.
— Не говорите со мной так вежливо! И не надо мне больше никакой удачи!
— Но ведь именно этого ты хотел! — вымолвила она, невинно улыбаясь.
— Да! Но теперь я этого не хочу! Пожалуйста, не будьте со мной так вежливы и добры!
Спокойная улыбка исчезла с её лица.
— Значит, по-твоему, я не вежливая и не добрая злюка? За кого ты меня принимаешь — за гиену?
— Нет, Мэри Поппинс, вы не гиена! Вы вежливая и добрая! Но сегодня я хотел бы видеть вас сердитой, даже разгневанной. Мне так спокойнее.
— Неужели? И когда, позволь узнать, я гневалась?
Однако, говоря это, Мэри Поппинс сердито хмурилась, глаза её яростно сверкали, щёки пылали. Но Майкл от этого только расцветал. Теперь, когда пропала эта ненавистная вежливая улыбка, он окончательно успокоился. Она снова была привычной и близкой Мэри Поппинс.
— А ещё мне нравится, когда вы фыркаете! — вырвалось у него.
— Фыркаю? — фыркнула она. — Что за выдумки?
— И когда вы говорите «гм-гм!», как это делают верблюды!
— Как кто?!
На мгновение Мэри Поппинс окаменела. Потом вся налилась гневом и медленно двинулась к нему. Сейчас она напоминала Майклу тех самых ощетинившихся кошек, которые совсем недавно готовы были разорвать его.
— Да как ты осмелился? — Она нависала над ним с каждым шагом, словно это была уже не Мэри Поппинс, а кошачий Король! — Назвать меня верблюдом! Одногорбым или двугорбым, хотела бы я знать?
— Но, Мэри Поппинс, я только хотел сказать…
— Довольно, Майкл! Ещё одна дерзость, и ты отправишься в постель, маленький наглец!
— А я и так уже в кровати, Мэри Поппинс, — испуганно проблеял Майкл, быстро натягивая одеяло.
Мэри Поппинс не обратила внимания на его слова. Она металась по детской, словно зверь в клетке.
— Сначала назвал меня гиеной, потом верблюдом. А скоро я у тебя буду гориллой?
— Но…
— Ни слова больше! — цыкнула она и, высоко подняв голову, вылетела из детской.
Майкл понимал, что ужасно оскорбил её, но совсем не расстроился. Он даже был рад этому. Ведь Мэри Поппинс снова стала прежней. Она больше не будет с ним холодно-вежлива!
Он подоткнул под голову подушку, прижался к ней щекой и почувствовал настоящее домашнее тепло и приятную свежесть.
Тени медленно плыли по комнате. Майкл закрыл глаза и прислушивался к знакомым звукам:
Постепенно звуки становились всё слабее и слабее, а подушка мягче и мягче…
Но вдруг чудесный аромат наполнил комнату и заставил его вскочить на постели.
Прямо перед его носом дымилась чашка шоколада. Его благоухание смешивалось с неподражаемым запахом поджаренных хлебцев, со свежим дуновением крахмального фартука Мэри Поппинс. Она стояла прямо, как прекрасная статуя, спокойно глядя на него.
И он с радостью встретил этот испытующий, проницательный взгляд, способный, казалось, видеть его насквозь. Майкл знал, что она никогда и не думала, будто он считает её хоть чуточку похожей на верблюда. День истаял, унеся с собой и все странные приключения. Где-то далеко в небе зажглась Кошачья Звезда. И Майкл, вдыхая аромат горячего шоколада, вдруг понял, что у него есть всё, чего он желает.
— Знаете, Мэри Поппинс, — сказал он, — у меня есть всё, чего только можно желать.
— Гм! — скептически улыбнулась она. — Это и впрямь большая удача!
Глава четвёртая. Дети в сказке
Тр-ррр! Тр-ррр! Вж-жик!
Тр-ррр! Тр-ррр! Вж-жик!
Газонокосилка с громким тарахтением скользила сначала туда, потом обратно, оставляя за собой узкие полоски свежескошенной травы.
Парковый сторож, пыхтя и багровея, толкал перед собой эту тарахтящую машину. В конце каждой полосы он останавливался, чтобы отдышаться, а главное, оглядеть парк и убедиться, что все посетители соблюдают правила.
Вдруг краешком глаза он заметил большой сачок, снующий туда-сюда в лавровых кустах.
— Бенджамен! — предостерегающе крикнул сторож. — Бенджамен Вннкл! Не забывайте правил! За нарушение — штраф!
Хранитель Зоопарка высунул голову из лавровых зарослей и приложил палец к губам. Это был маленький, дёргающийся, нервный человечек с густой бородой, обрамляющей его лицо, будто меховой воротник.
— Тс-с! — прошептал он. — Я ищу адмирала!
— Адмирала? И вы собираетесь его найти в лавровых кустах? Вон его дом в конце переулка. Большой, с телескопом и флагштоком. Там его и ищите.
— Я имею в виду красного адмирала! — еле слышно прошипел хранитель Зоопарка.
— Да он и впрямь краснее красного. Лицо у него как солнце на закате.
— Вы не поняли, Фред! Речь не о человеке! — укоризненно посмотрел на сторожа хранитель Зоопарка. — Я ловлю бабочек для Дома насекомых. Но пока я добыл, — он уныло покачал пустым сачком, — всего одну капустницу!
— Капуста? — недослышал из-за треска газонокосилки сторож. — Если вам нужна капуста, — он наконец выключил мотор и сел на траву, — заходите ко мне. У нас целая грядка. Там и брюква растёт, и артишоки! А, Эгберт! Привет! — крикнул он полисмену, который каждое утро ходил на службу через парк. — Отличный денёк намечается!