С добрым утром

Грэй Саймон

— В таком случае, нам несказанно повезло, что у кого-то в вашей компании голова используется не только для того, чтобы носить шапку, — усмехнулся Натан Иосифович и подмигнул эльфийке, заставив девушку покраснеть. — И сколько у вас таких наборов?

— Десять.

— Десять… Это весьма недурственно, хочу я вам сказать, — пробормотал себе под нос ювелир и вдруг закричал: — Ефи! Ефи!!!

На крик из задней двери появился худосочный подросток лет четырнадцати в таком же сером сюртучке, как и его пожилой начальник.

— Да, дедушка?

— Во-первых, сколько раз я просил тебя не называть меня дедушкой при клиентах. Из-за

этого некоторые недальновидные люди могут подумать, что у нас всё делается исключительно по родственным связям. А во-вторых, встань за стойку, дедушке нужно кое-что обсудить с благородным господином.

— Хорошо, де… господин управляющий, — покорно согласился паренёк, бросив любопытствующий на посетителей.

— И не вздумай завышать цены клиентам! Заставлю всё вернуть, а потом ещё и вычту из жалования!

— Хорошо, Натан Иосифович!

Выдав инструкции юному заместителю, старичок подхватил со стойки оба свёртка и засеменил к открытой двери, дав посетителям знак следовать за ним. Далеко идти не пришлось — буквально в нескольких шагах по коридору обнаружилась лестница, ведущая на второй этаж. Стоило им подняться по ступенькам, как Натан Иосифович распахнул массивную дверь, за которой прятался просторный кабинет.

— Прошу вас, проходите, располагайтесь, — махнул рукой ювелир в сторону кресел, подходя к буфету. — Бренди? Вино? Ликёр? Настоечку малиновую?

— Коньяк.

— Ох, молодой человек! А вы знаете, что…

— …всё, что не разлито в провинции Коньяк коньяком не считается? — подхватил Свят, уставший от подобных замечаний ещё восемьсот лет назад и почему-то не переваривавший слова «бренди». — Не спорю, но слова имеют свойство со временем менять свой смысл. Поэтому для меня есть только коньяк, независимо от места его производства. К примеру, армянский.

— Какой, простите?

— Армянский, — буркнул археолог, мысленно проклиная свой длинный язык. — Если коротко, то на старой Земле была такая страна Армения, входившая в XX веке в состав более крупного государства — СССР. Пока входили, делали свой коньяк. Когда СССР распался, и превратился в Российскую Федерацию, они некоторое время продолжали делать коньяк, но в определённый момент прогнулись под гнётом общественности и стали делать бренди.

— Любопытная история, — хмыкнул Натан Иосифович, протягивая гостю бокал с жидкостью чайного цвета. — А что предпочитает дама?

— Спасибо вам за заботу, ничего не надо, — пробормотала «дама», изучая взглядом собственные колени.

— Да полноте вам, красавица, — улыбнулся старичок. — Позвольте предложить вам глоток ниамийского. Мне когда-то презентовали бутылочку, но, боюсь, я уже не в силах оценить всё богатство вкуса.

Пока Натан Иосифович ухаживал за гостями, Свят усиленно вертел головой, рассматривая обстановку. И внизу, и наверху всё было сделано из дерева одной породы, но даже слепой заметит разницу. Торговое помещение было простым, но уютным. Кабинет был уютным, но роскошным. Единый мебельный гарнитур, украшенный резьбой, стены на треть высоты выполнены из деревянных панелей, на две трети — обклеены обоями с золотистым узором. С белоснежного потолка, украшенного лепниной, свисает могучая хрустальная люстра, дающая явно магический свет.

— Итак, позвольте резюмировать вашу просьбу, — произнёс пожилой ювелир, устраиваясь за огромным столом со стаканчиком, наполненным рубиновой жидкостью с чудесным малиновым запахом. — У вас есть

десять наборов из чудесных столовых приборов Древних и вы хотите, чтобы один старенький еврей воспользовался своими связями и помог вам продать их за много денег.

— Истинно так, — согласился археолог, с наслаждением делая глоток весьма недурственного коньяка.

— В таком случае, нам стоит обговорить стоимость моих услуг. Конечно, сложно измерить в деньгах всю ценность связей в обществе, но, думаю, пятидесяти процентов будет достаточно, чтобы покрыть все расходы.

От услышанного у Святослава аж коньяк поперёк горла встал.

— Многоуважаемый Натан Иосифович, — откашлявшись, начал он. — Я боюсь спросить, вы собираетесь устроить презентацию со слонами и танцовщицами? Иначе я не понимаю, на что вы собираетесь потратить такие деньги. Мне кажется, пяти процентов вполне хватит, чтобы полностью оплатить потраченное вами время.

— Молодой человек! Не нужно оскорблять мои седины! Какие слоны? Какие танцовщицы? Я всю жизнь работал, чтобы заслужить свою репутацию уважаемого торговца ювелирными изделиями, способного удовлетворить вкус даже областного посадника! И вот приходите вы и низводите меня до уровня какого-то лотошника! Сорок процентов.

— Что вы, я никогда бы не посмел оскорбить столь уважаемого в Роквилле человека! Поэтому готов поднять ваш гонорар до десяти процентов.

— Глядя на ваше одухотворённое благородное лицо, я с трудом могу поверить, что внутри скрывается столь жестокий и корыстный человек, — сокрушённо покачал головой ювелир. — В столь трудное время вы готовы лишить несчастного старика последнего куска хлеба? Тридцать.

— О чём вы, Натан Иосифович? Стоит только заглянуть в ваш буфет, как сразу видно, что кушаете вы не только хлебушек. Кстати, исключительно из-за столь прекрасного коньяка — пятнадцать.

— Как это о чём? О погромах, разумеется! Уж в чём мы, евреи, и разбираемся лучше других, так это в погромах! Ещё день-два — и мне придётся прекратить торговлю, ибо что толпа будет громить в первую очередь? Естественно, маленькую лавочку старенького иудея! Двадцать пять

— Каких ещё погромах? — тупо спросил Болотников, теряя нить разговора.

Вздохнув, старичок протянул ему газету, предусмотрительно захваченную с первого этажа. На первой странице гордо красовался большой рисунок гигантского фургона с эмблемой Имперской торговой компании, въезжающего в ворота городского гарнизона. Вместо задней стенки с дверью, у нарисованного транспортного средства был обычный полог, из-под которого торчало огромное количество рук и ног, истекающих кровью. Судя по кровавой реке, текущей по дороге, обладатели конечностей были давно мертвы.

Под рисунком располагался громкий заголовок: «Новое вторжение Орды или обычный набег степняков?». Ниже располагалась статья за авторством некоего В.И. Правдоруба, в которой красочно описывалось, как в город вернулся единственный уцелевший после набега Табора фургон ИТК, набитый тяжело ранеными и умирающими. Автор сетовал на то, что его не пустили в гарнизонный госпиталь, чтобы узнать подробности из первых рук, но при этом настолько детально описывал ужасающие ранения, что поневоле закрадывался вопрос — а когда он успел всё разглядеть? Под конец Правдоруб с жаром спрашивал у городских властей, будут ли предприняты меры для безопасности жителей города и прилегающих деревень, или же всё опять спустят на тормозах.