С добрым утром

Грэй Саймон

— Почему?

— Думаю, имперские маги не отказались бы посмотреть на этот Ковчег. Да и весь этот склад, который вы описали в конце, выглядит весьма заманчиво. Даже страшно представить, сколько артефактов там могло бы храниться.

— Нисколько, — покачал головой Болотников. — И Ковчег, и правительственный склад просто сюжетные ходы для создания интриги.

— Но все эти автомобили, самолеты, подводные лодки — они же настоящие? — поинтересовался капитан, с едва заметной улыбкой покосившись на собеседника.

— Настоящие.

— Забавно… Наши предки обладали технологиями, способными потрясти

мир, но всё равно мечтали о магии. У нас есть магия, но мы мечтаем о технологиях, которыми обладали наши предки. Святослав Владимирович, вы не находите в этом некую иронию?

— Нет, — пожал плечами археолог, настороженно разглядывая Юргена. — Человеку свойственно мечтать о недостижимом.

— Согласен, — кивнул Юрген, сделав глубокую затяжку. — Кстати, примите мои искренние извинения.

— Простите, не совсем понимаю, о чём вы сейчас…

— Честно говоря, когда вы приходили ко мне давать свидетельские показания, я счёл вас обычным безумным дворянчиком, желающим найти несметные сокровища Древних и восстановить честь своего рода. Однако сегодня я увидел, насколько сильно в вас ошибся.

— И что же заставило вас передумать? — с долей ехидства спросил Свят. — Ковчег или тайный склад?

— То, как вы объясняли принципы действия всех этих древних механизмов. Вы не задумывались о том, чтобы сменить род деятельности? К примеру, на инженера.

— Уверяю вас, господин Юрген, представлять, как работает самолёт, и уметь его строить — это совершенно разные вещи. Да и с точными науками я не особо дружу.

— Жаль, жаль… Думаю, что в столичных академических кругах вы произвели бы настоящий фурор.

— Скорей, меня бы обозвали дилетантом, никчёмным пустозвоном и безумным фантазёром, сдвинутым на древностях, после чего выгнали бы взашей.

— Звучит так, словно вы через всё это уже проходили, — удивился капитан.

— Просто немного наслышан о нравах, царящих внутри этих кругов, — слабо улыбнулся археолог. — Несколько маститых авторитетов, десяток подпевал и сотни молодых учёных, обивающих пороги со своими изобретениями, которые могут изменить мир, но вряд ли это сделают, поскольку идут вразрез с текущим представлением науки на мир.

Несколько мгновений Рихард внимательно разглядывал своего собеседника. Затем, сделав заключительную затяжку, он небрежно затушил окурок в горшке с каким-то экзотическим растением и с размаха хлопнул Болотникова по спине.

— Что-то мы с вами заговорились, Святослав Владимирович! Пойдёмте скорее, уверен, гости с нетерпением ждут продолжения приключений Индианы Джонса.

— Действительно, — вздрогнув, пробормотал Свят. — Было бы невежливо заставлять их ждать.

— Кстати, я заметил, у вас на руке прелюбопытный хронометр. Не подскажите, где можно такой достать?

— Боюсь, что нет. Это подарок друзей. Как они уверяли, реплика старинного хронометра, заказанная в столице у какого-то знаменитого мастера, — похолодевшими губами ответил Древний, замедляя шаг.

— Обидно. Я бы не отказался от такого. Если узнаете имя мастера, не чирканёте мне весточку? Буду премного признателен.

— Всенепременно.

— Договорились, — широко улыбнулся Юрген, открывая балконную дверь. — Проходите, Святослав Владимирович. Смотрю, вы совсем замёрзли — дрожите,

как осиновый лист. Удивительно, как вы только по горам своим ходите…

– -

1. Митинг — в данном случае англицизм, происходящий от английского глагола "meet", т. е. "встречаться". Соответственно, "meeting" — "встреча".

Глава 25

Граф Рихард Юрген прибыл в Российскую Империю тридцать пять лет назад, пребывая в утробе матери. В то время владыка Валашского княжества немного заигрался в дипломатию, наладив слишком тесные связи с Саладийским халифатом, а потому совет кардиналов Священной римской империи, со всем христианским смирением, решил преподать зарвавшемуся правителю урок. Спасаясь от стремительно приближающейся лавины закованных в освящённую сталь крестоносцев, юная аристократка была вынуждена бежать прочь, едва успев обвенчаться в церкви со своим супругом, пока молодой муж пытался отстоять независимость своей маленькой, но гордой страны.

Князь Янош XIV встретил врага как полагается настоящему правителю и мужчине — во главе войска. Почти месяц валашские солдаты сдерживали наступление стотысячного римского корпуса, ожидая обещанной помощи от влиятельного соседа. И помощь пришла. Пришла, заняла нужные города и крепости, объявила указанные земли владениями халифата и остановилась. Вскоре после этого валашская армия растаяла сама по себе, Янош был пойман и казнён крестоносцами, а княжество, поделённое на две части, на долгие годы погрузилось во мрак восстаний, бунтов и партизанской войны.

Пока князь, не ведая о грядущем предательстве, бился с превосходящими силами противника, госпожа Юрген вместе с несколькими другими беженцами из благородных родов, пересекла Московскую республику и осела в Вальдебурге — столице Российской Империи. Первое время валашцы пользовались у русских большой популярностью — их приглашали на приёмы, жалели, дарили подарки и всячески поддерживали. Однако со временем интерес сошел на нет и молодая вдова (а к этому времени в этом не оставалось никаких сомнений) осталась одна, с маленьким сыном на руках. Сняв небольшую квартирку и наняв пожилую служанку, она принялась воспитывать юного графа, постепенно распродавая фамильные драгоценности, что в спешке удалось захватить из дома.

Было ли дело в тоске по родине или по погибшему мужу, но с каждым годом графиня всё меньше и меньше уделяла внимание сыну, и всё больше и больше проводила времени в кресле возле окна, закутавшись в шаль, высматривая лишь одной ей видимые картины. Когда Рихарду исполнилось девять лет, его матушка тихо ушла из жизни, заснув и не проснувшись в своём любимом кресле.

Поскольку никаких других родственников у мальчика не было, его быстро определили в приют для сирот, где юный граф быстро усвоил одну простую истину — дворянский титул, не подкреплённый землями, деньгами и знакомствами, не значит абсолютно ничего. Вслед за первой истиной, он познал вторую — в этом мире у него не осталось никого, кроме стареющей женщины, когда-то нанятой его покойной матушкой. Бывшая служанка не смогла отказаться от своего воспитанника и часто навещала его в приюте, принося нехитрые, но от того ещё более вкусные гостинцы.