С греческого «защитница»
Шрифт:
– М-м, было…Наверное… Отстань! – Сашка дернула шеей.
– Я люблю Паху, – продолжила Катя, – и тебя люблю, но я вижу, что у ваших отношений нет будущего. Точнее жить, может, вы и будете пятьдесят лет вместе, но это будет самая скучная семья в мире, ты станешь ходить в махровом халате круглые сутки и представлять себя на месте знойной красотки в сериале, а он начнет заглядываться на молоденькую сотрудницу, и наконец изменит тебе на каком-нибудь корпоративе.
– Вот ты овца! – Сашка не глядя кинула за голову заколку, надеясь попасть в подругу. Заколка пролетела мимо и упала на пол. –
– Не знаю, как твои, а мои в свое время были о-го-го! – Катя провела ногтем, разделяя волосы, – Пашка-то родился через два месяца после свадьбы. А папашин мотоцикл все еще стоит в гараже, и маман иногда вспоминает, как она сидела сзади, и волосы развевались по ветру.
– Вот откуда у вас страсть к мотоциклам.
– Ага.
Когда последняя косичка была заплетена, Сашка встала перед зеркалом и потрясла головой. Тонкие змейки кос мели по плечам, и ей это нравилось.
– Я не знаю, что будет дальше, – сказала Сашка, – даже думать не хочу. Я люблю Пашку, а он любит меня. И мы оба ничего не планируем.
– Да ладно, ладно, – Катя положила расческу на полку, – делайте что хотите, извращенцы.
Неделя пролетела незаметно, и вот она уже сидит в вагоне поезда, который, качаясь, везет ее в Москву. Там, на перроне вокзала остались родители и Пашка, а она едет в город исполнения желаний. Накануне мама собирала сумку с едой и все порывалась всплакнуть.
Если бы не отец, который то и дело предупреждающе повторял "Соня!", мама бы наверняка раскисла и пришлось бы ее успокаивать, а это, Сашка знала по собственному опыту, дело целого вечера. А ей было совсем некогда успокаивать маму, потому что на вечер, да и на ночь тоже, было запланировано прощание с Пашкой. Он тоже выглядел напряженным, хотя старался не показывать этого. Сашке хотелось сделать для него что-то особенное, поэтому, вспомнив, что там бормотала Катька про страсть, она, только они остались наедине, тут же начала стаскивать с него футболку. Удивленный, но обрадованный, молодой человек откликнулся, и уснули они почти на рассвете. Из-за этого и проспали, и Сашка вскочила, испугавшись телефонного звонка. Мама волновалась, что она опоздает.
Напротив, на нижней полке сидела благообразного вида старушка, рядом с ней молодая женщина, а с верхней полки любопытно поглядывал мальчишка лет шести. Мальчишка держал в руках какого-то то ли робота, то ли динозавра, и изображал, будто чудовище ходит вдоль полки. Сашка подняла глаза и улыбнулась. Мальчишка взял роботозавра за когтистую лапу, вложил в ладонь лазерный пистолет и, направив на Сашку, "выстрелил". Сашка чуть подпрыгнула, откинулась назад и закрыла глаза – "умерла". Мальчишка всхрюкнул от радости. Сашка открыла сначала один глаз, потом второй. Пацан замер в ожидании. Сашка показала ему кончик языка.
– Стёпа, аккуратнее, а то свалишься! – предупредила женщина мальчика и улыбнулась Сашке.
Семья ехала издалека, стол был заставлен едой, преимущественно детской. Сашка засунула чемодан под полку, быстро застелила свое место и села.
– Мама, я какать хочу! – громко объявил Степа, – снимай меня, сил нет терпеть!
– Степа, – вздохнула мать, – не обязательно это знать всем.
Она
Телефон в сумке дзынькнул, и Сашка потянулась – посмотреть. В мессенджере было полно пропущенных сообщений от мамы и сердечко – от Пашки. Мама хотела знать, что делает дочь, кто едет рядом и вообще, просила писать, как только появится связь.
Мать с сыном вернулись. Степа долго топтался, решая, хочет он сидеть наверху или внизу, потом решил, что внизу лучше и уселся на полку рядом с бабушкой.
– Мама, я хочу есть.
Женщина закатила глаза, но тут же начала двигать на столике посуду, расчищая сыну место под тарелку.
– Что ты хочешь?
– Бутерброд с колбасой, огурцом и помидором, – ответил мальчик, – и с сыром.
Женщина разрезала напополам круглую булочку и вложила внутрь все, что хотел сын. Она вложила бутерброд в салфетку и протянула ребенку.
– И чаю, – произнес мальчик, и добавил, – пожалуйста, спасибо.
– Бабушка, – наклонилась женщина к старушке, – ты хочешь чего-нибудь? Может чайку или покушать?
– Ничего не хочу, Катенька, – ответила бабуля, – сыта я.
Женщина покачала головой и вышла с двумя керамическими кружками. Она вернулась быстро, принесла кипяток.
– На-ка вот, – поставила кружку перед старушкой, – чай не еда.
Бабушка послушно взяла кружку и начала прихлебывать.
– Присаживайтесь к нам, – приветливо посмотрела на Сашку женщина, – угощайтесь! Хотите пирожок? Вот тут с картошкой, а эти с клубникой!
Сашка сначала хотела отказаться, но женщина по имени Катя ей понравилась, а, кроме того, пирожки вкусно пахли. Степа быстро наелся, не столько съев, сколько покусав булку, и ушел в коридор, посмотреть, что делается вокруг. Сашка слышала, как он ходит вдоль узкого прохода, ненавязчиво заглядывая в полуоткрытые двери и что-то напевая. Бабушка допила чай и прилегла, закрыв глаза. Женщина пересела так, чтобы не мешать пожилой родственнице, но ей было явно неудобно. Сашка похлопала рядом с собой.
–Садитесь тут, – пригласила она.
– Спасибо, – женщина пересела, – устала она, вторые сутки едем. Я предлагала на самолете, но бабуля наотрез отказалась, боится.
– А вы откуда? – полюбопытствовала Сашка.
– Мы со Степкой из Москвы, – улыбнулась женщина, – а бабуля наша сибирячка, всю жизнь под Томском прожила. Мама тоже оттуда, уехала в Москву учиться, вышла замуж за папу и осталась, а баба с дедом так и прожили всю жизнь в Кожевниково.
– Дед?.. – Сашка знала, что ответит женщина.
Та печально кивнула.
– Дед умер еще весной, в марте. Бабуля тогда даже слышать не хотела, чтобы куда-то ехать, за ней тетя Варя присматривала, жена маминого брата. А потом написала, что бабуля болеет. Ну вот мы и решили, что пора забирать. Не хотела она, там дед похоронен, там дом… Но не сможет она одна, да и какая там медицина…
Сашка смотрела на худенькую старушку и думала, что в Москве она ненамного дольше проживет.
– Что, подружились? – Степа заглянул в купе и разбавил грустную обстановку, – это хорошо, а то маме одной скучно было.