С Лубянки на фронт
Шрифт:
Молодая, статная, не лишенная природной красоты женщина сводила с ума и молодых самцов, и убеленных сединами пожилых, у которых появлялась эта сама «седина в бороду, бес в ребро», когда под старость лет крыша едет. У мужчин так же наступает климакс, как и у женщин, где-то около пятидесяти лет. И они начинают бегать по молоденьким девочкам, пытаясь доказать свою состоятельность. При этом зарабатывают инфаркты и инсульты. Так было во все времена и
Пригода обратил внимание на материалы агентурных сообщений. В них она фигурировала как дама, которая часто крутится вокруг сорокалетних с небольшим хвостиком «стариков», как правило, имеющих доступ к обобщенным секретам.
Первичный материал на Гелену дала ее коллега по столовому цеху официантка Марина, которая потом помогала органам военной контрразведки в качестве негласной помощницы под псевдонимом Яркая.
Материалы собирались в сигнал оперуполномоченным старшим лейтенантом Алексеем Лойко. Ягодзинская подозревалась в связях со вторым отделом Главного штаба польской армии – военной разведкой.
«Если ее зацепила до тридцать девятого года польская дефензива, – размышлял Алексей Кузьмич, – то она должна иметь возможность передавать собранную режимную информацию в центр через связника радисту. А вот какой центр – надо выяснить. Польского уже нет, а немецкий – он существует. Надо в этом ключе и работать. Выяснить ее связи, их характер, нет ли подозрительных среди ее воздыхателей из среды комсостава штаба армии».
В этом направлении и работал старший оперуполномоченный военной контрразведки шестой армии лейтенант ГБ А.К. Лойко, но начавшаяся внезапно война порушила планы чекиста. А потом обнаружилось и исчезновение самой Гелены Ягодзинской, которая появится несколько позже в поле зрения особистов Юго-Западного фронта.
Как уже отмечалось, летом и осенью 1941 года войска Юго-Западного фронта понесли большие, а на отдельных участках невосполнимые потери. Многие части побывали в окружении. И поскольку нужда в людях была огромной, в расположении войск фронта действовало несколько сборных пунктов для вышедших из окружения военнослужащих РККА. Здесь они проходили санобработку, получали обмундирование, оружие, распределялись по частям и отправлялись снова на передовую. На сборных пунктах работали сотрудники органов тыла, кадров, политуправления и Особого отдела…
Это было в первой половине декабря 1941 года.
На фронтовом сборном пункте в селе Пески
Но однажды ночью, с его слов, они с сожительницей услышали отчаянный лай собак, шум автомобильного мотора и немецкую речь. Потом последовал оглушенный стук в дверь. Анна вскочила с кровати и направилась в сени.
– Кто вы, что вам надо? – испуганно спросила хозяйка.
– Откройте, немецкая комендатура, – ответил женский голос.
Услышав эти слова, временный жилец ужом скользнул в погреб и затаился…
В комнату вошли несколько человек. Из разговора Воропаев понял, что среди немцев были одна женщина и один русский. Анне приказали накрыть стол и покинуть хату на ночь – «вежливо» предложили убираться спать в сарай. Распоряжалась в компании женщина по имени Гелена, тоже разговаривающая на русском языке.
Судя по обращению, среди них были немецкий генерал и русский полковник. Функции переводчицы исполняла фрау Гелена. Фашист предложил русскому полковнику, чтобы он перешел линию фронта и вышел на встречу с крупным советским военачальником. Со слов Воропаева, когда он услышал фамилию советского генерала, у него «волосы встали дыбом, мороз по коже пошел».
Полковник сначала отказывался от выполнения просьбы, якобы боялся, что его расстреляют на советской стороне. Тогда «герр генерал» его успокоил: русский его не выдаст, так как он бывший любовник Гелены и близкий друг многих германских генералов, в том числе и Гейнца Гудериана. Во время совместных маневров с немцами, имея в виду подготовку и проведение парада в 1939 году в Бресте, он проявил себя «галантным кавалером». В неотразимости чар фрейлейн господин полковник может убедиться лично – до утра еще времени вполне достаточно, чтобы вдоволь испить удовольствие.
Конец ознакомительного фрагмента.