С Луны видно лучше
Шрифт:
Шэл открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент ему на голову посыпался песок. Он отряхнулся, но посыпалось с новой силой. Еще через минуту песок валил на нас с потолка отовсюду. Мы все были в пыли, глаза щипало от песчинок. Кашляя и чихая, мы крались к выходу. Впереди нас был Шэл. Оказалось, дверь, бывшая до сих пор наверху, быстро опускалась. Из-за плохой видимости, мы с трудом поняли это. На нас уже стали падать обломки камней, от которых мы с трудом увертывались.
– Скорее, Шэл! – кричали мы изо всех сил, подталкивая его, ползущего
Его нога едва не осталась под дверью, и чуть не стала раздавленной, но мы протиснули ее на последних секундах. В ту же секунду нас совсем погребло под новый слой песка. Долго мы с космонавтом кашляли, отряхивались и протирали глаза. Горло першило, и было трудно дышать. Когда вся пыль осела, все, наконец, успокоилось. Я приоткрыл один глаз – все сокровища теперь в еще большем беспорядке, несколько факелов уцелело после тряски. Помещение окутала дымка смутка и щепотка мрака. Я вытащил еще два факела для меня и космонавта. Мы встали, оглянулись, когда до нас дошло, что теперь мы остались вдвоем. Вновь нас двое. Чуть дальше раздался гулкий, тяжело различимый голос.
– Друзья!
Тогда мы не сразу расслышали, остановились и вслушались в следующие слова.
– Друзья! Ответь же!
– Это Шэл, - резко обернулся ко мне космонавт.
Мы рванули к двери и вцепились в нее. Стучали, кричали, словно от нашего крика что-то зависело.
– Да! Да, Шэл! Мы живы, живы! Вы там?
– Вас не засыпало камнями? Вы целы?
– Да, да! – оживленно кричал космонавт. – Мы относительно живы и относительно в порядке.
– С нами все хорошо, - говорил я, - по крайней мере, наши дела лучше, чем у фараона!
– Что теперь делать? – прозвучал отчаянный голос.
– Не знаю! – синхронно ответили мы.
– У нас только один выход, - думал я, - вам нужно снова тыкать в разные камни на двери!
– Тогда дверь снова откроется, - сказал космонавт, - и мы сможем выбраться. Вспомните, куда примерно нужно было нажимать, чтобы открылась дверь?
– Кстати, - сказал я, - а у вас остался факел?
– Да, - ответил Шэл, - каким-то чудным образом, он не потух. Я, к сожалению, не помню, но, главное – спасение есть! Подождите, я буду давить на все камни на двери!
– Отлично! – поддержали мы.
– Так, - бормотал с другой стороны Шэл, - насколько я помню, мы не нажимали на верхние камни, и на самые нижние.
– Да! – сказал, прижав ухо, космонавт. – Мы до них не дошли! А еще, мы не трогали крайние!
– Так что, нажимайте на середину.
– Хорошо!
И мы пока не разговаривали, но только слышали тупой стук. Регулярный, упорный стук. Под такой ритм мы сели на упавшие золотые холмы под нами и все ждали. Я посмотрел на лицо космонавта, сидящего рядом. Он смотрел прямо. Ни о чем мы не говорили, не обсуждали ничего, только ждали. Очевидно, космонавт задумался о чем-то. Взгляд его не выражал ничего, ни о чем не молчал. Кажется, прямо перед ним был саркофаг. Но он явно им не интересовался. Глаза человека не двигались, а, скорее,
– Ну, - сказал я, - как идут дела, Шэл?
– Как видите, - отвечали мне, - безрезультатно.
– Не сдавайтесь! – сказал космонавт.
– Никогда. Я вот только теперь поочередно бить буду, для уверенности.
– Хорошо, - ответил я. – Бейте, как вам удобнее.
– Кстати, - обратился ко мне космонавт, - а ты не думал, что нам тоже нужно стучать? Ну, со своей стороны.
– Не знаю, - растерялся я, - это не пришло мне в голову.
И почему-то мы решили, что нам непременно нужно тоже стучать.
– Что вы там делаете? – не понял Шэл.
– Да мы, вот, стучим.
– Так я же стучу.
– И мы стучим.
– А вы зачем стучите?
– Просто, - объяснял космонавт, - мы подумали, что и нам нужно попробовать. А вдруг она изнутри откроется?
– Хорошо, - отозвался он.
Так мы и стучали, в хаотичном порядке. Били иногда и друг друга по рукам. Потом тоже трогали камни по порядку. Дошли мы в своих отбиваниях до крайнего нижнего слоя камней.
– Кажется, - с неожиданностью заметил я, - мы закончили.
– Мы отстучали все камни на этой двери, - подтвердил космонавт.
– Я вам больше скажу, - услышали мы, - я уже по третьему кругу пошел.
На меня как-то испуганно и резко глянул космонавт. Уверенным напряженным взглядом. Я так же посмотрел на него. И мы поняли, что другого пути не видим больше, а нить надежды ускользает.
– Да, - почему-то ответил я на его взгляд, - мне тоже непосебе.
– Шэл! – вновь крикнули мы ему.
– Вы что, все еще стучите?
– Конечно! – бодро звучал его голос. – Я не сдамся.
– Вы уверенны? – спросил космонавт.
– Совершенно!
– Но мы с обеих сторон простучали все камни на двери! – говорил я.
Сначала он не отвечал, а потом сказал, как-то неуверенно, оправдывая свои действия:
– Но вдруг… Вдруг еще не все потеряно! Это же наш выход!
Стук Шэла слышался еще долгие тянущиеся минуты. Наконец, все неожиданно оборвалось. Мы с космонавтом в ту же секунду крикнули ему:
– Вы в порядке?
– Простите, - говорил он слабым голосом повинного, - кажется, это бесполезно.
Наступило какое-то неловкое, бесполезное и беспомощное молчание. Нам внушилась неясность и туманность будущего, но больше безвыходность. Кажется, за соседней стеной Шэл сел, да и мы сидели. Так и смотрели вдаль и думали.
– Что же теперь нам делать? – сказал космонавт.
Я немного задумался, пытаясь найти ответ.
– Возможно, дверь откроется, спустя время…
– Думаешь?
– Да, - отрывком сказал я, чтобы скорее сбросить с губ лживое слово.
– А что, если мы так и останемся порознь? – сказал Шэл.