С любовью, Рома
Шрифт:
— Чё-ё-ёрт, — вспомнила я и бросилась бежать по коридору, обгоняя странную парочку.
Стас беззаботно засмеялся, зато его приятель со странным прозвищем «Дам» с чего-то решил меня защитить:
— Ну и чего ты девчонку пугаешь?
— Клянусь, она сама, — продолжал веселиться первый.
Я хоть и успела уже добежать до лестницы, но всё же это услышала и чуть было не растянулась на ступеньках. На что парни лишь дружно прыснули.
***
На алгебре меня предсказуемо ожидал нехилый такой нагоняй, после чего мне тут же вручили двойной
Но стоило сесть за парту, как атмосфера между нами натянулась, став максимально неловкой. На какое-то мгновение он перестал писать и оторвал взгляд от тетради. Я старалась игнорировать его, с усердием копошась в рюкзаке в поисках ручки. Вредная чёлка падала на глаза и липла к влажному после пробежки лбу. Приходилось всё время фыркать, убирая волосы с лица. И всё это под пристальным взглядом карих глаз.
— Что?! — не выдержала я.
— Ничего, — буркнул он и опять сморщил нос. Не знаю, чем пахло от меня сегодня, но новичку опять не зашло.
— Пиши, — посоветовала ему, плюхнув на стол старенький пенал, сшитый из джинсы ещё в классе пятом.
Чернов наконец-то отвернулся, перед этим не забыв небрежным движением руки выдвинуть на середину парты сборник с дидактическими заданиями.
Не поблагодарила. Тоже мне… подачка.
Глаза забегали по строчкам заданий моего варианта, но мозг никак не желал ухватить смысл прочитанного, вместо этого всё время хотелось коситься на Мажора. Сегодня он был похож на человека — белая толстовка и тёмные джинсы. И всё бы ничего, если бы не идеальная чёлка, уложенная набок. Опять мне стало стыдно за свою кривую стрижку. Нужно будет всё же заглянуть в парикмахерскую, вчерашнюю сотку, подаренную бабушкой, я так и не потратила, можно ещё немного поднакопить и…
— Романова! — на весь класс окликнула меня Ирина Владимировна. — Ты собираешься решать контрольную?! Или так и будешь пялиться на новенького?!
По классу разнеслись смешки, а я была готова буквально провалиться под землю. Все обернулись на нас, мерзко улыбаясь, и один лишь Рома продолжал что-то писать на своём листочке, так и не удостоив меня своим вниманием.
Разозлилась и…. начала решать алгебру, до самого звонка больше ни на что не отвлекаясь.
***
— Математичка — зверь! — ругалась мне под ухо Танька, пока мы шли по коридору. — Первый день, первый урок, а уже контрольная! А повторить? А раскачаться? А пожалеть бедных детей?
— Эта пожалеет, — фыркнула Ксюша Одинцова, тоже наша одноклассница, — догонит и потом та-а-ак пожалеет, что мало не покажется.
Прыснула, хотя возмущения по поводу случившейся контрольной
Мы шли по коридору, обмениваясь впечатлениями о первом уроке, вокруг было шумно, мелкие носились туда-сюда, всё время норовя сбить кого-нибудь с ног.
— Как тебе новенький? — спросила Лапина с явным намёком в голосе.
— Мутный какой-то, — пожала плечами, стараясь не думать о том, как меня задевает то пренебрежение и высокомерие, что читалось на его лице в моём присутствии.
— Да ладно тебе, — хохотнула Ксюха, — по-моему, он красавчик. Видела, как одевается? Не то что наши неандертальцы.
Мы с Таней согласно закивали головами. Не то чтобы наши одноклассники совсем уж не следили за собой, но зачастую они смотрелись как-то неопрятно. Чернов в этом плане выгодно отличался от многих, хоть я и не желала признаваться в этом. Даже самой себе. Его вылизанный вид заставлял меня чувствовать себя… будто бы грязной. И пусть моя рубашка была выстирана и тщательно отглажена, но вряд ли хоть что-то могло вернуть ей свежесть и белизну, присущую новым вещам.
— А может быть, он того… по мальчикам? — мимоходом предположила Лапина, и я едва не упала, запутавшись в собственных ногах. Сегодня у меня определённо были проблемы с координацией. — Не, ну а чё? Вы видели его укладку? Даже я так не умею.
Ксюха с Танькой продолжили идти вперёд, обсуждая новенького, я же с грустью констатировала тот факт, что появление Ромы Чернова внесло в мою размеренную жизнь болезненное чувство неполноценности. И дабы окончательно убедиться в этом, мне понадобился один учебный день.
Он старался держаться особняком, утыкаясь на переменах в айфон последней модели и не обращая никакого внимания на окружающих, зато окружающие сами слетались к нашей парте, делая вид, что им срочно приспичило поболтать именно со мной, но при этом каждый усиленно косился на Чернова.
Четвёртым уроком в расписании стояла физкультура, и престарелый физрук Александр Борисович потащил нас в местный сквер на пробежку. Вот так вот с ходу.
— Боже мой, — почти взвыла Лапина, «обрадованная» перспективой бежать километр, — нас вообще никто не собирается жалеть, да?
Вопрос так и остался без ответа, а мы побежали, пыхтя, ругаясь и страдая. Один лишь новичок продолжал идти вдоль тропинки прогулочным шагом.
— Слабак, — фыркнул Елисеев.
— У него спецгруппа, — вмешалась вездесущая Настя Емельянова.
— Точно слабак, — не сдавался Ванька.
Сквер был изучен нами вдоль и поперёк, поэтому стоило дорожке чуть завернуть вбок, как мы привычно нырнули за большие кусты — высиживать положенное время.
В боку кололо, а сбившееся дыхание никак не желало приходить в норму.
— Так что ты там говорила про Чернова? — заскучал кто-то из мальчишек, обращаясь к Насте. — Какая спецгруппа?
— Да Марго что-то такое объясняла Борисычу сегодня на перемене, — отмахнулась ото всех Емельянова. — Мол, у него освобождение или что-то такое.