С малых высот
Шрифт:
– Братцы, сюда! - крикнул Павел.
Болгарские солдаты вскочили и, сделав несколько перебежек, очутились под кустом. Они обняли Павла, потом склонились над раненым.
– Пить... - простонал летчик
Его рыжеватые, опаленные волосы прилипли ко лбу, дышал он тяжело и прерывисто. Казалось, его покидают последние силы.
Один из болгарских солдат быстро отстегнул флягу и приложил ее к губам капитана. Сделав несколько глотков, Вандалковский открыл глаза и тихо прошептал:
– Спасибо... Кто вы?
Сальников хотел объяснить
Рядом послышался топот. Болгары и Павел Сальников залегли. Из-за кустов выскочили два фашиста. По склону горы они бежали вниз, к дороге, и, делая короткие остановки, стреляли из автоматов. Когда гитлеровцы приблизились метров на пятнадцать, из засады грянули выстрелы. Два грузных фашиста, как бы споткнувшись, упали замертво.
..."Братушки" смастерили носилки из палок, ремней и гимнастерок, положили на них Вандалковского и вчетвером понесли к своим. А внизу, у шоссейной дороги, еще шел бой. Наши подоспевшие танки добивали остатки вражеской колонны.
Болгарские солдаты принесли летчика в свой ротный медпункт. Там ему обработали раны и ожоги, сделали несколько уколов, и он крепко уснул.
Командир роты рассказал Сальникову, что вслед за их группой над полем боя появилась новая шестерка советских штурмовиков. Их атаковали два "фоккера.". И когда один из них хотел стрелять по подбитому штурмовику, болгарский солдат удачным выстрелом из противотанкового ружья сбил фашиста. Так я узнал ответ на вопрос, который возник у меня тогда, в воздухе.
На следующий день Бориса Вандалковского отправили во фронтовой госпиталь, а Сальников вернулся домой. Вскоре в полк возвратился и Антипов со своим воздушным стрелком Андросенко. Их также спасли болгарские солдаты.
...После налетов штурмовиков на фашистов обрушились наши танки, советская и болгарская пехота. Над городом Прокупле взвился красный флаг освобождения.
Наступление продолжалось. Наши грозные "илы" уже летели над районами, где в воздухе остро ощущались пряные запахи Адриатики.
Второе рождение
Аэродром расположен между двумя горными хребтами. Рядом проходит широкая грунтовая дорога, обсаженная пирамидальными тополями. Вместе с нами базируются и истребители.
Летчики третьей эскадрильи отдыхают, разместившись под крылом самолета. Командир звена Михаил Антипов рассказывает, как они сегодня атаковали железнодорожный эшелон с вражескими войсками, отступающими из Греции.
Неожиданно Антипова вызвали на КП. Вскоре он вернулся и радостно, словно его пригласили на праздник, объявил:
– Дорохов! Летим на разведку в район Скопле. Коммунист Антипов любил летать, любое задание воспринимал как подарок. На его счету было уже пятьсот с лишним боевых вылетов на По-2 и пятьдесят восемь на "илах". Грудь командира звена украшали два ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского, Отечественной войны и Красной Звезды.
Молодой летчик Георгий Дорохов старался во всем подражать своему ведущему. Этот боевой вылет для него был двенадцатым.
–
– Вот и хорошо! - одобрил его предусмотрительность Антипов.
...Два штурмовика, подняв клубы пыли, взлетели в воздух и взяли курс на юго-запад. Легкая дымка ухудшала горизонтальную видимость Летчикам чаще всего приходилось смотреть вниз, чтобы лучше ориентироваться на местности и не пропустить ни одной важной цели.
– Что-то не видно фашистов, - с беспокойством передал Антипов ведомому.
– Я тоже пока ничего не вижу, - отозвался Дорохов. Но через некоторое время громко объявил:
– Прямо по курсу - эшелон!
– Вижу! - довольным голосом ответил Антипов. - Лучшей цели и желать не надо... - И тут же скомандовал: - Атакуем!
Пара "илов" стремительно понеслась вниз, в долину, зажатую двумя хребтами гор. Антипов довернул самолет влево, чтобы перекрестие прицела легло точно на паровоз. Ведомый искусно повторил его маневр. Два реактивных снаряда и восемь пятидесятикилограммовых бомб разорвались в головной части эшелона и у станционного здания. Тотчас же открыли огонь вражеские зенитки. Слева и справа появились черные шапки разрывов. Но наши летчики не обращали на них внимания. Они видели, что эшелон горит, фашисты, покидая вагоны, спасаются бегством.
– Повторяем заход, - приказал Антипов. На бегущих гитлеровцев обрушилась новая волна ракетного и пулеметно-пушечного огня. За второй атакой последовали третья и четвертая.
Внизу неистово лаяли зенитки. При выходе из четвертой атаки в самолет ведущего угодил снаряд. Мотор чихнул и сбавил обороты. Мобилизовав свою волю и мастерство, Антипов повел машину вдоль долины, выбирая подходящую площадку для посадки. В кабине запахло гарью. Положение стало критическим: винт резко сбавлял обороты, давление масла упало почти до нуля. Михаил машинально отдал ручку от себя. С высоты сто метров он увидел прямо перед собой зеленый луг, за которым белели деревенские домишки. Садиться на мягкую землю с выпущенными шасси было рискованно, и Михаил решил приземляться на "живот". Левой рукой летчик вырвал прицел и выбросил его за борт, чтобы при посадке не разбить о него лицо.
– Иду на вынужденную, отказал мотор, - сообщил он ведомому.
– Не волнуйтесь, прикрою, - отозвался Дорохов, внимательно наблюдая за командиром. И тут же отвернул вправо, чтобы не мешать ведущему пилотировать подбитый штурмовик.
Вот самолет Антипова, коснувшись "животом" луга, пропахал в мягком грунте глубокую борозду и остановился. Антипов открыл фонарь, вытер рукавом пот и глянул вверх. Его ведомый парил над ним, словно горный орел.
"Что делать? - подумал Антипов. - Фашисты рядом, а до наших далеко. Плен? Нет! Живым враги меня не возьмут". И рука летчика невольно потянулась к пистолету.