С неба женщина упала

Ильина Лариса Анатольевна

Как вскоре выяснилось, мои манипуляции не остались без внимания. Переведя дух и собираясь подняться со скамейки, я вдруг услышала сзади над головой протяжное:

— Девющ-щка-а!

Этого моя издерганная нервная система не выдержала. Я подпрыгнула на лавке, затем резво вскочила на ноги, развернувшись на сто восемьдесят градусов, по-моему, еще в воздухе. Такой прыти мой новоявленный поклонник явно не ожидал. Он шарахнулся в сторону, затем, открыв рот, молча уставился на меня. Я тоже молча глянула на кавказца, собираясь выдать что-нибудь не оригинальное, но действенное. Но, представив, как удивили его мои козлиные прыжки, не удержалась и фыркнула. Парень расценил

это как приглашение к продолжению знакомства, улыбнулся и хотел что-то сказать, но я, предупредив всякие фамильярности,

строго погрозила ему указательным пальцем и сурово бросила:

— Цыц! — после чего повернулась к нему спиной и поплыла белым лебедем.

Попетляв в волнении по переулкам, я наконец остановилась и огляделась. Решив уточнить местонахождение, завертела головой во все стороны, но определиться на местности не смогла. На глаза, словно нарочно, не попалось ни одной вывески с названием улицы. Кафе, магазин «Продукты»... Что за ерунда, ориентируюсь я неплохо, и подобные казусы со мной бывают редко.

— Извините, — вежливо обратилась я к молодой мамаше с коляской, — не подскажете, как эта улица называется?

— Это Песчаная, а вам что нужно? — живo отозвалась общительная дама.

Она явно скучала, и ей хотелось поговорить.

— Спасибо, — я пропустила вопрос мимо ушей, про себя удивляясь своему состоянию.

Не все так плохо, Здесь недалеко живет мой добрый институтский приятель, не зайти ли к нему в гости? Необходимо срочно, перенести деловую встречу, она для меня слишком важна, чтобы ее проигнорировать. Но заниматься делами сегодня я не в состоянии, подобные штуки происходят со мной далеко не каждый день, и чувствую я себя сейчас, словно нахожусь в состоянии невесомости. Домой возвращаться совершенно не хочется. Лучше в серпентарий. К тому же после подобного происшествия трудно сразу сообразить, на что ты можешь наткнуться возле собственного дома. Конечно, долго себя уговаривать и болтаться по гостям нельзя, но сейчас мне просто необходимо посидеть на мягком и выпить пару чашек кофе или чего покрепче. Я прогулялась пешком до Вадькиной квартиры, ловя себя на том, что невольно оглядываюсь по сторонам и сильнее обычного хочу, чтобы хозяин был дома.

* * *

Увидев меня на пороге, Вадька сначала удивился, потом/ обрадовался:

— Ба! Какие люди здесь ходят! Заходи скорее, чего стоишь? Вот умница, а я и не ожидал. Ты ведь у нас теперь известная птица. Думал, забыла совсем меня грешного.

Выдав все это скороговоркой, Вадик заметался по коридору, разыскивая для меня тапочки.

— Ну, если ты у нас грешник, то кто же тогда мы? — скромно сказала я и заулыбалась. Приятно все же, когда тебе так радуются, сразу растешь в собственных глазах.

Найдя нечто огромное и растоптанное, он, держа в каждой руке по этому чудовищу, со счастливым блеском в глазах произнес:

— Вот, нашел-таки!

В этот момент он так был похож на отличившегося спаниеля, что я не выдержала и рассмеялась:

— А чуток поменьше у вас не найдется? Ты мне Лидкины дай, что ли. В этих я утону.

Вадик тоже рассмеялся, но потом несколько сконфуженно сказал:

— Да Лидки-то здесь, собственно, нет, — и развел руками.

— Как нет? Где нет? — обомлела я и уставилась на Вадьку.

— Сбежала... Только без соболезнований, ладно? В общем-то, не из-за чего.

— Ну, как скажешь! — сказала я и пошлепала за хозяином на кухню. — Вадька, мне один звоночек сделать надо...

— Давай, — кивнул он, махнув в сторону коридора, — телефон там!

Я дозвонилась до секретарши,

поинтересовалась, не искал ли кто меня, и, получив отрицательный ответ, велела ей перенести сегодняшнюю встречу на другое, удобное для деловых партнеров время. Секретарша ненадолго потеряла дар речи — она-то знала, чего мне стоило этой встречи добиться. — Перенести, Алевтина Георгиевна? — изумленно протянула Верочка. — Перенести?

— Именно, Верочка. Передай, пожалуйста, Семену Абрамовичу, что я перезвоню, как только смогу.

Верочка промычала что-то неопределенное, я попрощалась и вернулась к Вадиму. Радушный хозяин тем временем бестолково крутился по квартире, видимо соображая, как обставить встречу более торжественно. Толку от его стараний было чуть.

— Где же салфетки-то? — Он забавно хмурил лоб и чесал затылок.

— Вроде вон в той тумбочке на нижней полке, — несмотря на все мои сегодняшние переживания, кое-что вспомнить я была еще способна.

— И правда, — обрадовался Вадим и взглянул на меня с надеждой, — а кофейные чашки где?

— Ну этого я не помню... Ладно тебе лишней суетой заниматься, чего ты как не родной? Достань кружки да садись, а то уже в глазах рябит.

Долго его уговаривать не пришлось. Открыв бар, Вадик вопросительно взглянул на меня, я кивнула. Наполнив маленькие пузатые стопки, спросил:

— За что? За встречу али как?

— Конечно, за встречу, за «как» потом выпьем.

Мы звякнули хрусталем и выпили. Посидели молчa, улыбаясь друг другу. Говорить не хотелось, на душе стало спокойно и хорошо... Хорошо и почти спокойно...

Вадика Остапова я знаю уже очень давно. Мы вместе учились в институте, вместе ездили на полевые, словом, участвовали во всех студенческих развлечениях сполна. Был он душой любой компании, знал невообразимое количество анекдотов и играл на гитаре. Он был старше нас всех лет на десять, отслужил в армии, успел в жизни многое испытать, но никогда не задавался ни перед сопливыми девчонками, ни перед безусыми юнцами. Он уважал мнение каждого, и мы, в свою очередь, уважали Вадьку до обожания.

В общении с Вадимом мне всегда было легко и просто. Не надо было напрягаться ни для слов, ни для дела. Со временем и в силу профессии я постепенно овладела искусством общения с людьми. Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, попалась одна книга. Что-то вроде сборника советов для малолетних разгильдяев: как себя вести, чтобы понравиться взрослым. Так вот, в этой книжке было огромное множество советов на редкость глупых, но некоторые идеи показались мне не лишенными смысла. Там, например, развивалась мысль, что для общения между полами можно избрать несколько типов поведения. Девочка может вести себя как атаман, как бедная киска или девочка-друг. Далее шло описание безусловных и неоспоримых преимуществ поведения последней модели. Как говорится, женщина — мать, сестра, труженица.

Уже будучи студенткой, я о сборнике советов детям рассказала своей группе. Пришедшие в восторг девчонки решили добавить несколько категорий женского поведения : стерва и вечная стерва, а моя неизменная подружка Юлька потребовала внести в список лесную лань и фельдшера. На вопрос, почему именно фельдшера, Юлька ответила, что многие бабы любят мужиков лечить, но делать этого не умеют. Мужская часть нашей группы внесла предложение взять слово лечить в кавычки.

Так и закончилась бы эта игра, если бы в один прекрасный день я не поняла, что постоянно влезаю в эти шкуры в зависимости от обстоятельств. Но сейчас, сидя в небольшой уютной гостиной, я просто озвучивала любую чепуху, приходившую в голову, не опасаясь выглядеть идиоткой.