С ног на голову
Шрифт:
– Осторожно! Там стекло. Это тебе не магический предмет. Не открывай сейчас, после посмотришь. Надо, чтобы ты был один.
Ох, не нравится мне ее смех, и хитрющий взгляд. Явно какую-то пакость со своими близнецами задумала.
Пришлось вернуться в спальню, еле разминувшись в дверях с хмурым Роном, с хмыком прошедшим мимо в раз утратившей всю веселость Гермионой. Закутав сверток в мантию и уложив его на самое дно, для верности навесив парочку защитных и сигнальных чар, со спокойной душой подхватил под локоток подругу и направился в общий зал на завтрак.
– Мои меня убьют, - обреченно выдохнул я, когда смог нормально разогнуться от дикого хохота после внимательного рассмотрения подарка Гермионы. Им оказались обыкновенные магловские фотографии превосходного качества в симпатичных рамках. Но самое главное, что там было изображено! За подобные снимки даже в мире магии выложили бы баснословную кучу денег практически любой маг.
На первом снимке у заставленного всякой сладкой выпечкой стоял Драко, жмурясь, откусив от большого куска торта кусочек, при этом мило измазавшись кремом. Без умиления на моего котенка не взглянешь. Но Драко это явно не понравится: а как же его имидж холодного неприступного принца?! Вот то-то и оно! Придется спрятать фотографию в самую недоступную для постороннего взгляда комнату - нашу спальню.
Следующим в кадр объектива попал Люциус в тот самый момент, когда он впервые увидел грелку, и понял, что от него требуют по конкурсу. Круглые как у совы в ночи глаза, растерянный, умоляющий спасти взгляд и чертова грелка в изящный пальчиках супруга смотрелась отпадно.
Фотограф, определённо, спец, так удачно выхватить забавные моменты. Главное, чтобы теперь мои супруги не решили его найти и научить "правильно" фотографировать. Буду надеяться, бедного папарацци пронесет, и они воспримут его фотографические пакости с юмором.
Третьем откровением стал снимок Северуса. Эту фотографию я очень хочу повесить в обеденном зале на всеобщее обозрение. Думаю, заикнись я о таком желании, и месяц постельного режима мне обеспечено. На фото близнецы, видимо, навеселе после пары рюмочек русского напитка, нацепили на уши одноразовые магловские тарелки, проделав предварительно в них дырки. К глазам прижали прозрачные пластиковые стаканчики, а в рот вставили на манер зайцев по две белых пластины, создавая иллюзию двух длинных зубов. Получившиеся мыши-мутанты и замерший в растерянности и даже в неком испуге от случившегося Северус с симпатичными черными кошачьими ушками, умилял.
Завершением всего стал снимок со мной, прекрасным, довольно расплывшимся в улыбке, в тот момент, когда два полуголых стриптизёра целовали меня одномоментно в щеки. Именно последнее фото я показывать супругам опасался особо. Накажут же! Закроют в комнате и будут "воспитывать" до тех пор, пока останется одно единственное желание - выспаться.
Решив, что вечером обязательно все же покажу этот фотографический шедевр супругам, поспешил на занятия. Все мысли крутились вокруг подарка Гермионы и реакции на мое фото супругов, поэтому чуть не отпрыгнул от неожиданного прикосновения к плечу.
– Гарри, поговори с Гермионой.
– Зачем?
–
– Знаешь, Рон, увидев тебя впервые, я еще наделся, что ты станешь нам настоящим другом, не смотря на все твои недостатки. Но зависть и жадность тогда все же пересилили. И снова судьба дала мне надежду, когда тебя укусили...
– Тебе смешно?!
– зарычал вдруг Рон.
– Моя жизнь изменилась после того проклятого оборотня!
– И именно тогда я понадеялся, что твой внутренний, - я с силой прижал ладонь к его груди, - волк даст тебе того, чего не заложила в твоей душе природа. Совесть.
Рон дернулся. Я убрал свою руку и, больше не собираясь тянуть, резко произнес.
– Ты мелочный маленький человечек, Рон. Так и не научившийся ценить своих друзей. Я не стану просить Гермиону помириться с тобой хотя бы потому, что ты не сам пришел к этому решению. Не ощутил стыд или раскаяния. Тебя же вынудили шепотки сокурсников за спиной и долгий проникновенный разговор с директором. Не так ли, Рон?
Рыжик, зло вскинув на меня взгляд, чуть слышно рыкнул.
– Не стоит меня провоцировать Рон. Я могу не сдержаться. Твой же зверь чувствует во мне более сильного соперника.
– Я не хочу быть вам врагом. Мне сложно жить среди такого количества людей. Волк постоянно рвется на свободу. Думаю, мне все же стоит подумать над уходом из школы. Но чтобы ты не думал обо мне, Гарри, я все же ваш друг. Гермиона сама знает, что я был прав. И сказал я правду.
– Рон, - покачал я головой.
– Я чую ложь... друг.
– Хорррошо, - взвился он.
– Я сказал то, что хотел. Доволен?! И я действительно так думаю! И мне не стыдно. Ни-ка-пли! И Дамблдор мне надоел со своими речами об истиной дружбе. У нас все просто. Есть стая. Вожак. И мы - волки, полностью подчиняющиеся ему. Мне не надо лебезить перед сородичами, утаивать, подстраиваться под них. Они примут меня таким, какой я есть!
– Подлость, зависть и предательство всегда остаются таковыми. У всех народов, видов, существ. Я все же надеюсь, что найдется тот волк, который тебе вдолбит правильное.
– Достал!
– психанул Рон, рванув прочь.
– Вот и поговорили.
– Не вздыхай, Гарри, - я даже не слышал, как она подошла.
– Это давно должно было произойти. Рон, он... он другой, Гарри. Не поймет, пока не разложишь все по полочкам. Да и тогда он все еще будет сомневаться. Отпусти и забудь его, а лучше скажи, тебе понравились фотографии?
Мальчик рыжик не маленький. Нянькой ему быть я не собираюсь. Так что... живем дальше!
– Еще не показывал своим, но сейчас спущусь в подземелье к Севу. Мне так очень понравились. Надеюсь, фотограф спрятался достаточно хорошо?
– Ой, не могу!
– громко рассмеялась Гермиона.
– Может, мне пойти с тобой и попытаться уговорить твоих супругов не убивать столь одаренного профессионала?
– Нет. Я как-нибудь сам. Если завтра не появлюсь на завтраке, знай, что причиной моей бессонной ночи и болей в определенной точке тела будет твой подарок. И твой гений мне останется должен.