С первого взгляда
Шрифт:
Сашка права, конечно, заставляя его продолжать просто жить. Только вот она не знала, насколько важно для него: продолжать жить нормальным человеком или продолжать жить убийцей.
А для того чтобы убедиться в том, что он вполне нормальный человек, он должен найти настоящего убийцу. Не найдет, так и продолжит мучиться до конца дней своих. А вдруг это он?!
– Будем искать, – промолвил Марин вполголоса и посмотрел на себя в зеркало, откинув солнцезащитный козырек. – Даже если и найдем самого себя.
С
Что же, станет сам искать. Тем более кто знает, на кого могут вывести его эти самые поиски. Вдруг на него?
– О господи! – выдохнула Саша в нос. – Я тебе в этом не помощник и не консультант, Марин!
– Как хочешь, мне больше положиться не на кого, – капризно буркнул он. – Не эту же мне просить о помощи!
– Кого эту?
– Будущую жену! – елейным тоном выпалил Антон.
– Почему нет? – удивленно отозвалась подружка. – Она соврала ради тебя следствию, это о чем-то да говорит.
– Ну да, ну да. И если я найду настоящего убийцу, она очень обрадуется, по-твоему?
– Почему нет? – повторила Саша.
– Да потому что надобность в ее показаниях отпадет сразу, балда!
– Спасибо, – сделала вид, что обиделась Саша.
– На здоровье! – фыркнул Марин, продолжая рассматривать себя в крохотное зеркальце. – Вот скажи, что она во мне нашла, а?!
– Ну… Ты красивый. Хороший. Добрый, – начала перечислять она.
– Я не об этом, Саш. – Марин поморщился, погладил себя по щеке, подергал за ухо. – Чего она увидела во мне такого, чего не смогла рассмотреть Алла? Кстати, ты не знаешь, где она в последнее время жила? Где работала?
– Я не знаю. Снегиревы должны знать. Как-то они ее нашли, пригласив к себе в гости.
– Логично, – обрадовался Антон и решил тут же поехать к Ваньке на работу, напомнив Саше напоследок: – Ты давай дожимай Дениса. Чего он тянет со списком?
С чего-то ему показалось, что Ванька не очень ему обрадовался.
Друг сидел в высоком кресле за своим рабочим столом и активно общался с кем-то по телефону, попутно перебирая на столе груду бумаг. Увидев его, изумленно вскинул брови, суетливым движением провел ладонью по своей светловолосой голове свободной от телефонной трубки рукой, указал ему на стул за столом для переговоров и еще минут десять говорил. Скорее уговаривал, слишком уж просительным был его тон.
– Уф! – выдохнул Иван, осторожно укладывая трубку на аппарат. – Капризная какая дамочка! Я ей о преимуществах, а она… Ты чего это посреди рабочего дня? Дел, что ли, нет никаких?
– Дела у прокурора, – невесело пошутил Антон, поймав себя на мысли, что Ванька
– И?! – У него даже губы побелели, как он заволновался.
– Все нормально. Все сказал, как договаривались. Должны отстать от меня.
– Вот и хорошо. Вот и хорошо, – забормотал друг, уткнув взгляд в документ, первым попавшийся ему под руку. – Так что-то я не пойму… Это когда же я подписать успел это?! – Палец гневно уперся в кнопку селектора: – Таня!!! Таня, зайдите!
Марин еще минут пять наблюдал за тем, как Снегирев отчитывает собственную секретаршу. Без удовольствия наблюдал, но с интересом, потому что гнев Ванькин был неправдоподобный и напыщенный. То ли перед другом выделывался, то ли паузу выдерживал.
Вот Антон лично себе таких дрянств не позволял никогда. Персонал своей фирмы уважал и без нужды никогда голоса не повышал. Тем более на секретаршу!
Да как же на нее можно было кричать-то, господи! Сонечка была такой милой, такой хорошей девочкой, работала хорошо и внимательно. Переживала, когда он в запой ударился после ухода Аллы. Да они, кажется, все за него переживали. За нее и за фирму. А уж как обрадовалась, когда он первый раз после алкогольного забвения на работу вышел.
Подбородок весь в порезах от бритья трясущимися руками. Взгляд тяжелый, мутный. В голове полный кавардак. Шел по коридору к своему кабинету и все боялся, что Сонечка встретит его подобающим случаю вежливым отстраненным сочувствием. Думал, уволит, если она так глянет на него или что-то пролепечет типа: мне очень жаль.
А она, солнышко белокурое, как вспорхнет ему навстречу да как расплачется, повиснув у него на шее.
– Антон Степанович, миленький, слава богу, с вами все в порядке! – сипела она, заревывая воротник его дорогого пиджака. – Думала, что вы уж бросили нас!
– С какой стати?
Он стоял, опустив руки по швам, не решаясь тронуть свою помощницу. Ни обнять, ни оттолкнуть было нельзя, по его понятиям.
– Болтали тут всякое, – призналась она, отступая к своему столу. – Что продать вы решили фирму-то, Антон Степанович. И уж перекупщик тут один крутился. Все выспрашивать пытался. Не правда это? Не продадите вы нас, нет?
– Конечно, неправда, – буркнул он угрюмо и двинулся к своей двери, вжав голову в плечи от такой неожиданной встречи.
Потом вдруг понял, что не может уйти от этой девчонки, сопливевшей ему только что воротник, полной скотиной. Что она искренне переживала за него. Что ждала с нетерпением его возвращения. И что в порыве ее нет ничего такого предосудительного, ничего, кроме искренности.
– Сонечка, ты свари мне кофе, хорошо? – попросил он, оглянувшись на нее от двери. – Мне ведь никто такой отменный кофе не варит. Только ты!