С первого взгляда

Романова Галина Владимировна

Они его, между прочим, слегка побаивались, да.

Саша в этот момент как раз о чем-то задумалась, перестала контролировать себя, и в глазах ее впервые за все время их дружбы отразилась такая нечеловеческая мука, что у него даже дыхание сбилось.

– Эй, все хорошо? – забеспокоился Антон, легонько встряхнув ее за плечи. – Что с тобой, Сашок?!

– А что? – Она попыталась улыбнуться, тут же глянув на него своим обычным излюбленным взглядом – без выражения. – А что со мной, Марин?

– Не знаю, мне показалось, что ты расстроена чем-то.

Это он немного приглушил свое впечатление.

Не стал нагнетать и сгущать, а дай ему волю, уже в гонг бы бил, созывая на поляну друзей.

– Я расстроена?! – Она делано рассмеялась и увлекла его на крыльцо, где за карточным столом разгорались нешуточные страсти. Но все же успела прошептать на ходу: – У меня все хорошо, Антоша. Честно, честно, все хорошо…

Глава 3

Дружбе со Степановыми и Рогулиными было где-то лет семь-восемь, не больше. Это они все: Ленка и Ванька Снегиревы, Антон Марин и Саша, тогда еще не Степанова, а Харламова, были ровесниками, учились в одной школе и дружили с ее же скамьи. Влада и Алла тоже учились там же, но были чуть моложе. А эти были приблудами, так называли они их про себя, когда втихаря беззлобно сплетничали.

Прицепились как-то на одной из городских тусовок, вцепились в их компанию, и потом уж без них было никуда. Попробовали как-то пару раз обойтись без них, выехав на отдых, так потом такие претензии высказывались в их общий адрес…

И нехорошо так поступать с друзьями. И кидалово такое неприемлемо для таких порядочных людей, коими они себя считают. И вообще, они готовились, все закупили, а их взяли и обошли.

– Да чего мы с ними валандаемся? – ершился Ваня Снегирев, в то время, как его жена Елена всплескивала руками и покачивала головой, считая себя нехорошей. – Они сами пристали, никто особо с ними и дружить не желал.

– Приблуды и есть, – вздохнула тогда Сашка, уютно пристроив свою голову на коленках Дениса.

Тот, как всегда, в прениях не участвовал, уставив глаза в какую-то научную статью в скучном журнале. Сам читал и тут же с нежностью перебирал ее волосы, рассыпавшиеся по его коленкам.

Это он ее таким образом стережет, решил тогда Антон, поглядывая на них с легкой завистью.

– Но ничего с этим поделать уже нельзя, – продолжила рассуждать Александра, поймала руку Дениса, поцеловала в ладонь. – Пригласили пару раз, теперь уж от них не отделаться.

– Ну почему?! – шипел Ванька змеем. – Почему нельзя-то?!

– Станут интриговать, сплетничать, а у Стаса Рогулина дядька в областной управе, между прочим.

– И что?! – все еще петушился Ванька, не желая сдаваться.

– А то! Я, что ли, землю в собственность под офис оформлять собралась? – передразнила его пыл Сашка. – Таких тебе палок в колеса навставляет, не то что что-то новое прикупить, старое продавать начнешь.

– Вот-вот, – поддакнула тогда Лена. – И неудобно как-то, ребята. Пусть уж они будут, что ли.

Вот они и были с ними уже лет семь или восемь. Таскались к ним на все семейные мероприятия, таскались за ними по стране и за рубежом, если планировался совместный отдых где-то. И даже в новогоднюю ночь ухитрялись себя как-то впихивать к ним, хотя они все предпочитали отмечать его дома и встречались лишь первого января.

А

когда же это в первый раз случилось, с Новым годом-то?

А, ну да, как же! Антон тогда остался один после ухода Аллы. Сначала пил, потом поправлял здоровье, потом работал как одержимый. Не заметил, как подкатил самый главный праздник в году. А он всегда считал его самым главным. Опомнился уже где-то числа тридцатого декабря. Осмотрелся. Ни тебе елки в доме, ни мандаринов, ни гуся в морозильнике. Чего делать-то? Не спать же ложиться в новогоднюю ночь. Это же преступление!

Позвонил Сашке. Та сразу вздохнула с облегчением и принялась зазывать его к себе.

– Мы все боялись позвонить тебе, – призналась она. – Думали, начнем приглашать, станешь капризничать. А я этого страсть как не люблю. Накричала бы на тебя, а с тобой сейчас так нельзя. Приезжай, Антоша…

Он поехал к ним тридцать первого. За пару часов до боя курантов позвонил Снегиревым, признался, что у Степановых отмечать праздник собрался. Тем собраться – только подпоясаться. Примчались через полчаса. Уже немного навеселе, Ленка вся в смешных мелких кудряшках, Ванька в расстегнутой почти до пупка рубахе, с батареей бутылок в большой спортивной сумке и кучей разных салатов. Обнялись, расцеловались, закружились. И прокружились до самого утра, совсем позабыв о времени, неприятностях, Антошкиной личной трагедии и о… Логиновых с Рогулиными.

Те сами о них вспомнили, начав поочередно названивать всем по мобильным телефонам. Пронюхали, что они все вместе у Степановых, выдержали паузу. Потом весь март дулись на них, в апреле долго выговаривали. Ну а в следующий Новый год уж вцепились в них, не оторвать.

Со временем Антон к ним даже привык, считая эти две семейные пары непременным атрибутом любого праздника. Но ни о каких доверительных отношениях и речи быть не могло. И он даже поддержал Ивана в его праведном гневе, когда тот Ленке устроил скандал по поводу ее шушуканий с Наташей Рогулиной. Не вмешивался никогда в семейные распри своих друзей, а тут не выдержал.

– Лен, ты не права, – произнес он нехотя, когда Ванька основательно выдохся и утратил красноречие. – Людьми они для нас чужими были, чужими и останутся. Не стоило так откровенничать.

– Да идите вы все! – вспылила Лена и, конечно же, осталась при своем мнении.

Ванька потом докладывал, что сплетничать с Наташей Ленка не перестала.

Вот и сюда пригласила их, хотя этот праздник, какой бы странной годовщине ни был посвящен, мог бы обойтись и без них. Станут теперь выворачивать глаза в сторону Аллы и Сергея, подмечать, как при этом ведет себя Антон и что говорит в этот момент Влада. Потом все подвергнут тщательнейшему анализу и вспомнят не раз при любой последующей встрече.

Как-то вот не понимали они, что можно, а чего нельзя обсуждать. Почему не понимали элементарных вещей? Ведь то, что дозволено было Сашке, к примеру, или Ленке, никогда не будет позволительно Наташе Рогулиной или Серафиме Логиновой. Почему не понимали-то? Может, потому, что так и остались для них для всех чужими?

Приблуды они…

Антон подошел к столу, за которым две семейные пары резались в дурака. Проигравший должен был лезть под стол – это в вечернем-то туалете – и кукарекать.