С первой леди так не поступают
Шрифт:
— Просто не верится, — сказал Бойс с притворной досадой, — что ты считаешь меня способным на такие поступки. Неужели политические интриги делают человека настолько бездушным?
Бет рассмеялась:
— Боже мой, какая чушь! Слушай, мне необходимо кое-что выяснить. Ты со мной заодно или нет? В душе.
Какие уж тут вожжи в руках!
— Заодно.
— Ну и хорошо.
— Прошу занести в протокол, — сказал Бойс, — что решение расторгнуть нашу помолвку было обоюдным.
— Разумеется.
Черт подери! Ничем
— Как ты догадалась, что он кувыркался с Бабс в Линкольновской спальне?
— По выражению его лица, когда он вошел и я зажгла свет. Судя по виду, он вряд ли командовал развертыванием авианосцев, сидя в Кризисном центре.
— Если верить слухам, он был отъявленным бабником. Неужели дело обстояло так скверно, как гласит молва?
— Еще хуже. Что тут смешного?
— Я вспомнил, как тебя волновал вопрос, не отстрелили ли ему вьетнамцы пипиську. Но если ты знала, что он крутит роман с Ван Анкой, почему, скажи на милость, она приходила к вам в гости?
— Знаю, знаю, — сокрушенно сказала Бет. — Всё это так… Господи, на какие только сделки не приходится идти!
— А мне придется как-то объяснять это присяжным. Сама посуди: муж ни одной юбки не пропускает, а ты разрешаешь ему приводить любовниц домой и ночевать с ними в соседней комнате.
— Я ее не приглашала. Терпеть ее не могу. Мне ничего в ней не нравится. Даже ее пение, а уж так называемая актерская игра — и подавно.
— Тогда какого черта она ублажала главнокомандующего на Эйбовой кровати?
— Дело в том… она же звезда. Пользуется успехом. А ее муж, Макс, очень богатый финансист, делает крупные пожертвования в пользу партии. Это весьма влиятельная чета.
— Почему же вы тогда не приглашали в гости обоих? Могли бы резвиться вчетвером.
— Пошел к черту, Бойс.
— Мое дело — предложить.
— Между прочим, сначала они приходили вдвоем. Но Макс нам с мужем не очень понравился. Он такой же зануда, как и многие другие финансисты. А потом в прессе поднялся шум по поводу каких-то его деловых связей. В общем, он почти перестал у нас бывать. Правда, Бабетта по-прежнему относилась к нам по-дружески.
— Еще бы!
— Она охмуряла людей с тугим кошельком. Раздобыла нам кучу денег.
— Присяжные, зарабатывающие в среднем двадцать пять тысяч в год, будут трепетать от восторга, когда это услышат. — Бойс изучил журнал наблюдений Секретной службы. — Боже правый! Она провела в Линкольновской спальне больше ночей, чем Линкольн. Пятьдесят шесть визитов за два с половиной года? Вы что, оплачивали ей проезд?
— Мы заключили соглашение. Кен не должен был с ней спать, когда я ночевала дома.
— Интересная у вас была супружеская жизнь.
— Чья бы корова мычала! Четыре брака, последний — с этой манекенщицей, рекламировавшей белье фирмы «Секрет Виктории». Сколько он продлился? Полгода?
— Первые два месяца мы были несказанно счастливы.
— Бойс,
— Однако мы должны произвести хорошее впечатление на присяжных. Вы заключаете соглашение — надо признаться, несколько необычное по американским президентским меркам. Муж нарушает соглашение, получает по кумполу, а потом ты продираешь глаза, и вот те на: уже седлают коня без всадника для поездки на Арлингтон. Прости, но нам придется кое-что объяснить мистеру и миссис Присяжным.
— Я его не убивала. Точно знаю, что не убивала.
— Отлично, однако ты запустила в него плевательницей, и наутро он — мистер Жмурик. Разумные люди, в том числе агенты ФБР, сотрудники Министерства юстиции, генеральный прокурор, журналисты…
— Журналисты? Разумные? Люди?
— …и, согласно последнему опросу общественного мнения, шестьдесят восемь процентов простых американцев, две трети… считают, что ты его убила.
— На чьей ты стороне?
— За тысячу долларов в час — на твоей. Но ты хочешь с самого начала подтвердить худшие подозрения присяжных. Лучшей линии защиты не придумаешь. Ну хорошо. Допустим, он поскользнулся в ванной, снова лег в постель и умер. Но эта версия противоречит некоторым фактам. Во-первых, у него на лбу отпечаталось пробирное клеймо Пола Ривира.
Бойс принялся разглядывать фотоснимок президентского лба.
— Видно вроде бы отчетливо. Немного увеличим на компьютере… возможно, сделаем нерезким. Пригласим знакомых экспертов-дерматологов, сделаем… — Он хмыкнул. — Может, если показать снимок вверх ногами… Ну ладно, что-нибудь придумаем.
Он отшвырнул фотографию и оценивающе посмотрел на Бет.
— А ты хорошо выглядишь в последнее время.
— Спасибо, — сказала Бет деловым тоном.
— Ты поддерживаешь форму?
— По возможности. При чем тут это?
— Нет, я серьезно. Штангу поднимаешь? Тренируешься на бегущей дорожке? Занимаешься тай-бо, или как там это называется?
— Раньше четыре раза в неделю приходил тренер. А что?
— Присяжным будет интересно, способна ли ты поднять с пола и положить на кровать мертвого президента, — он заглянул в отчет о вскрытии, — в двести восемь фунтов весом. Я смотрю, за эти годы Бог Войны немного поправился. Какой у тебя вес?
— Сто тридцать восемь фунтов.
— Отбор присяжных начнется через четыре месяца. Пожалуйста, сбавь вес до ста двадцати.
— Хочешь, чтобы я выглядела так, будто потеряла аппетит? Репортеров не проведешь.
— Это не для репортеров. Это для присяжных.
— Обвинитель не преминет подчеркнуть, что я похудела после инцидента.
— А мы скажем: «Ах ты, свинья бесчувственная, конечно, она похудела! Она ведь потеряла мужа. Посмотри на нее, это безутешная вдова, а ты еще заставляешь ее пройти через весь этот ад».