С подлинным верно(Сатирические и юмористические рассказы)
Шрифт:
Дядя. Наше семейное свойство. Все мы такие!..
Племянник. Вам, дядечка, тетя Соня прислала сладкий пирог собственного изготовления… (Подает пирог.)
Дядя. Ну да? Это — приятно. Соня у нас — мастак по этой части. На всю семью славится… (Берет пирог, разворачивает; заинтересовался текстом газеты, в которую завернут пирог.) Что это здесь написано? (Читает.) Ого!
Племянник.
Дядя. Подожди. Так, так! (Читает.) «Из зала суда. Племянничек». Нечего сказать, хороший заголовок… «В Райпищеторге Кировского района работал директором некто С. Петухов…»
Племянник. А мы здесь при чем?
Дядя. Слушай дальше! (Читает.) «Он пристроил своего племянника П. Петухова на работу к себе в Райпищеторг…»
Племянник. Вот видите: к нам это не имеет отношения!
Дядя. Н-да… (Читает дальше.) Там — свой Петухов, а ты окажешься Петуховым здесь…
Племянник. Да почему?! Что он сделал — этот Петухов?!
Дядя. Получил казенные деньги и — фьюить!.. (Свистит.) А дядя отвечай!
Племянник. Клянусь вам! Я не способен на такую подлость. Спросите у тети Сони!
Дядя. Тетя Соня, баба Дуня, дядя Петя… А платить за всех мне, да?
Племянник. Дядечка!!
Дядя. Не смей меня называть «дядечка»!
Племянник. Пожалуйста. Охотно. Тогда я вам — посторонний человек, и вам нечего тревожиться за меня!
Дядя. А?
Племянник. Посудите сами: я приду к вам на работу как совершенно посторонний человек. Вы проверите мои посторонние рекомендации, справки с постороннего места работы, постороннюю трудовую книжку…
Дядя (задумчиво). Все-таки свой-то человек — лучше, вернее…
Племянник. А я — кто? Родство-то все равно остается…
Дядя. Это — да. Только… (Задумался.)
Племянник. Что — «только»?
Дядя. Только… дай подумать… (Телефонный звонок.) Да. Я. Откуда, откуда? Та-ак… Я вас слушаю, товарищ госконтролер. К вам? Сейчас? По какому вопросу документация вас интересует? А, так! Хорошо: захвачу с собою. Сейчас выезжаю… (Положил трубку.)
Племянник. Неужели оттуда?
Дядя.
Племянник. Прямо сейчас требуют?
Дядя. Прямо. Сейчас.
Племянник. Ну, что ж… вы пока идите туда, дядечка, а я потом того… зайду к вам, если обойдется…
Дядя. А если не обойдется?
Племянник. Тогда уж вы сами как-нибудь, дядечка… Я ведь у вас и не оформлялся даже… Пока! (Идет к выходу.)
Дядя. Ох и нервная у меня работа!.. (Встал, покачнулся.) Степа!
Племянник. Простите: кто здесь Степа?
Дядя. Помоги хоть добраться до двери!
Племянник. Я не Степа, я — Степан Сидорович. Но до двери я вам могу пособить дойти… (Повел дядю к двери.)
Дядя. Меня, может, за вас, за родственников, сейчас в порошок сотрут, а ты — вон как…
Племянник. Простите: я лично у вас еще не работал и навряд ли буду работать.
Дядя. Ишь ты какой!.. Ну, бей, брат, бей… добивай дядю!.. Ох, нервная у меня работа! Ох, до чего нервная!..
Племянник. Не спорю: работа волнующая. Но главное — надо уметь управляться с умом!
Дядя. Это ты мне говоришь? Ты?!
Племянник. А почему мне не говорить? Я здесь — человек посторонний, нештатный. Мне объективно все видать… Шире забирайте ногами, и выше! Выше!
Дядя. Не слушаются они — ножки-то. Отказывают…
Племянник. Да… с аппаратом у вас вообще плохо, как я погляжу…
Ушли оба.
Занавес
Косяков расширяет кругозор
— Разрешите войти, Пал Палыч? — почтительно спросил один из сотрудников базы, приоткрыв дверь в кабинет к управляющему тов. Косякову.
Тов. Косяков сидел за столом и на вопрос ответствовал не сразу, увлеченный подписыванием бумаг:
— А, это ты, Гурбенко… Ну войди, войди… Чем сегодня порадуешь?
Сотрудник деликатной иноходью приблизился к столу, положил поверх папок толстую книгу и, указывая рукой на нее, доложил:
— Сегодня, если разрешите, будем прорабатывать «Войну и мир», Пал Палыч…
— Постой, постой, «Войну и мир» ты мне уже докладывал.
— Совершенно справедливо. Только то был второй том, а это — третий…