С/С том 1. Лечение шоком. Легко приходят - легко уходят. Ясным летним утром
Шрифт:
Районный прокурор вскочил со своего места и начал с жаром возражать.
Последовал длинный разговор между Хантом, жюри присяжных и районным прокурором. Концом этого спора было решение, что районный прокурор обследует пациента клиники доктора Стадли на предмет того, действительно ли у него тот же диагноз, что и у Делани. Кроме того, было решено пригласить медицинского эксперта для участия в эксперименте, который должен был произойти в «Голубой Сойке».
После принятия этого решения заседание суда перенесли на следующий день.
На
Худой, болезненного вида парень, по фамилии Холман, сидел в кресле на колесиках, в котором четыре года провел Делани.
Хант попросил его проехать в чулан и попытаться взять отвертку из ящика с инструментами.
Холман покатил кресло по коридору, сопровождаемый членами жюри и судьей.
Как свидетель я имел право идти в первом ряду, так что хорошо видел все маневры инвалида.
В чулане он несколько минут размышлял, как лучше всего приняться за дело, затем подкатил кресло вплотную к полке и нанес резкий удар палкой. Ящик с инструментами упал ему на бедро и свалился на пол, но странная вещь — обе отвертки лежали у него на коленях.
— Как видите, — с невинным видом произнес Хант. — В этом нет ничего необычного. Отвертки никогда и не падали на пол.
Он заставил Холмана повторить операцию пять раз, и каждый раз отвертки оставались лежать на коленях инвалида.
Я заметил смущение районного прокурора, когда он увидел, насколько многозначительными взглядами обменялись члены жюри присяжных.
— Теперь на очереди эксперимент с задней стенкой, — продолжил Хант. — Вернемся в гостиную.
Холман снова проехал по коридору, и все последовали за ним.
— Итак, мистер Холман, сможете ли вы дотянуться до этих винтов? — обратился Хант к инвалиду.
Холман подкатил кресло к телевизору.
— Это невозможно, — сказал он после нескольких безуспешных попыток.
— О’кей, — спокойно проговорил Хант. — А теперь представьте, что вы находитесь в крайнем отчаянии и, невзирая на боль, желаете дотянуться до этих винтов.
Я хочу, чтобы вы поняли следующее: сразу же, как только вы отвинтите эти два винта, вы примете яд.
Стакан с водой был поставлен на низкий столик возле Холмана.
— Итак, действуйте, — распорядился Хант. — Дотянитесь до этих винтов!
Атмосфера в гостиной достигла крайней степени напряжения. Пот стекал по моему лицу, но я, наклонившись, не упускал ни единого движения сидящего в кресле человека. Все остальные следили за ним, затаив дыхание.
Холман поманеврировал креслом, ставя его вблизи телевизора. Затем положил руки на подлокотники кресла и приподнял свое беспомощное тело на несколько сантиметров. Он оставался в таком положении несколько секунд, а затем бросился вперед головой. Кресло от толчка откатилось назад. Прежде чем кто-либо из присутствующих успел помочь, инвалид с глухим
Полицейский бросился было к нему на помощь, но Хант остановил его.
Падение причинило сильную боль Холману. Он без движения лежал возле телевизора.
Хант подошел к нему и присел на корточки.
— Все в порядке, мистер Холман? — спросил он с ноткой тревоги в голосе.
— Да. Все в порядке, — скорее прошептал, чем сказал инвалид.
Затем парализованный человек начал шевелиться. Ценой больших усилий ему удалось лечь на бок. Рядом с ним лежала отвертка. Он подобрал ее и без труда отвинтил два нижних винта, тем самым сняв заднюю стенку. В таком положении это было нетрудно сделать.
В то время, как все присутствующие с неослабевающим интересом наблюдали за его манипуляциями, он перекатился на другой бок, протянул руку и снял стакан со столика. Выпив глоток, он уронил стакан и, подавшись вперед, упал лицом вниз на ковер.
— Не двигайтесь, — воскликнул Хант и оглядел присутствующих. Затем его взгляд задержался на мне. — Мистер Риган, подойдите ближе.
Я подошел и встал возле неподвижно лежащего Холмана.
— Посмотрите на этого человека. Именно в таком положении вы обнаружили Делани, не так ли? Посмотрите внимательно!
— Да. Именно в таком положении и находилось тело.
Этот опыт был поворотным пунктом в деле Хильды.
Во второй половине дня процесс вновь начался. Но хотя районный прокурор и настаивал на вине Хильды, его уже никто не слушал. Хант посеял слишком много сомнений в умах жюри присяжных. Его заключительная речь была яркой и проникновенной. Он заявил, что ни один мужчина, ни одна женщина не сомневаются в невиновности Хильды, и потребовал ее немедленного освобождения.
Жюри присяжных совещалось два часа.
Без сомнения, это были самые долгие два часа в моей жизни. Когда присяжные вновь появились в зале, то по тому, как они взглянули на Хильду, я догадался, что она свободна.
Председатель жюри присяжных заявил, что они не считают Хильду виновной. Это заявление вызвало взрыв восторга у публики.
Хильда стояла возле Ханта. Она была очень бледной, и по тому, как часто вздымалась ее грудь, было видно, насколько она взволнованна.
Когда она выходила из зала суда, то даже не взглянула в мою сторону. Я бросился за ней, но потерял ее В толпе.
Когда я пробивался к выходу, то случайно натолкнулся на Мэддокса, который адресовал мне волчью усмешку.
— Прекрасный спектакль, — саркастически заметил он. — Ей повезло. Но в любом случае она не получит денег от нашей компании, так что победа на моей стороне.
Лоусон Хант подошел к нам.
— На сей раз вы все же ошиблись, мистер Мэддокс, — сказал он, и на его бледном лице был написан триумф. — Я знал, что оправдаю ее.
— Ошибался? — удивился Мэддокс. — Вы разыграли блестящий спектакль! Но я утверждал и буду утверждать — она виновна в этом преступлении!