С/С том 1. Лечение шоком. Легко приходят - легко уходят. Ясным летним утром
Шрифт:
На ужин мы заказали устрицы, эскалоп и бутылку хорошего красного вина.
Я с надеждой всматривался в глаза Хильды, надеясь увидеть в них огонек желания, который раньше горел там, но напрасно.
— Мне нравится здесь, Терри, — сказала Хильда после того, как нам подали эскалоп. — Это мое первое появление в обществе за последние четыре года.
— Я рад, что мне пришла в голову такая замечательная мысль. Если тебе здесь понравилось, может быть, мы наведаемся сюда как-нибудь еще?
Возможно, она уловила нотку горечи в моем голосе, так как быстро взглянула на меня.
— Терри…
Меня совершенно не интересовал разговор на эту тему, но, если она хотела услышать мое мнение, я не мог отказать ей в этом.
— Что ж, если бы я обладал необходимым капиталом, — начал я, ковыряя вилкой в тарелке и прекратив есть, — я бы купил магазин. Я даже присмотрел его. То, чем я занимаюсь в настоящее время, не приносит большой прибыли. Мне необходим специализированный магазин с прекрасной витриной, на которой будут выставлены телевизоры, собранные мной. Люди должны видеть то, что они покупают. Вот о чем я мечтаю. Но для этого нужно слишком много денег, и мне никогда не собрать нужную сумму.
— И какая сумма тебе необходима? — спросила Хильда, пристально глядя на меня.
— Точно не знаю. Но, как мне кажется, двадцать пять тысяч меня бы вполне устроили. И, как минимум, вдвое больше, чтобы поставить дело на широкую ногу.
— Почему бы тебе не взять ссуду в банке?
— Банки не дают ссуды без соответствующих гарантий. Но к чему вести пустопорожний разговор, это похоже на подъем по эскалатору, движущемуся вниз.
— Но если он умрет, Терри, в твоем распоряжении будет сумма, в которой ты нуждаешься.
— О’кей. Ты об этом уже говорила. Если он умрет…
Я увидел, как она бросила быстрый взгляд на часы.
Я готов был ударить ее за это.
— Итак, тебе нужно возвращаться домой. Ему может понадобиться снотворное или еще что-нибудь…
— О, Терри, пожалуйста…
Я поманил к себе официанта и попросил принести счет.
Когда мы шли обратно к машине, она сказала:
— Мне понравилась каждая минута, проведенная с тобой, Терри.
— Я рад.
Я не особенно покривил душой, так как мне тоже понравилось здесь.
Усевшись в машину, мы тронулись в обратный путь. В дороге мы практически не разговаривали.
Когда до «Голубой Сойки» оставалось около пары миль, я остановил машину.
Хильда быстро повернулась ко мне.
— Почему мы остановились?
— Я кое-что хочу подарить тебе.
Я вытащил из кармана пакет и положил ей на колени.
— Что это, Терри?
Я включил освещение в кабине.
— Открой и увидишь.
Она развернула бумагу и открыла футляр.
Пудреница выглядела очень шикарно на подушечке из мягкой шерсти. Это действительно был стоящий подарок.
Я услышал, как она часто задышала.
— Это ты купил для меня?
— Да. Специально подобрал к цвету твоих глаз.
— Но, Терри… Я не могу принять этот подарок. Она очень красива, но я не могу взять ее.
— Когда я увидел эту игрушку, я понял, что она создана специально для тебя.
Она погладила пудреницу, зажав ее между пальцев.
— Ты
— Этот подарок тебя ни к чему не обязывает. Мне просто хочется, чтобы она была у тебя.
Я наклонился, включил двигатель и быстро поехал в направлении «Голубой Сойки». Сидя рядом со мной, Хильда задумчиво ударяла пальцем по пудренице, но молчала. Я остановил машину у ворот, и Хильда вышла. Я присоединился к ней.
Мы стояли, глядя друг на друга.
— Ты даже не подозреваешь, какое удовольствие ты мне доставил, Терри. Благодарю тебя за то, что ты все понимаешь, и особенно за прекрасный подарок. Это первый подарок за последние годы. Мне очень понравилась пудреница.
Она сделала шаг ко мне, ее руки обвились вокруг моей шеи, и она крепко поцеловала меня.
Это нисколько не возбудило меня. В то время, как я обнимал ее, я думал о человеке, который лежал в постели в нескольких ярдах от меня и, возможно, не спал. Сколько лет он проживет, столько же лет будут отделять меня от любимой.
Ранним утром Хильда позвонила мне.
— Когда я вернулась, — тихо проговорила она, — он не спал. В его спальне горел свет.
Моя рука крепче сжала трубку.
— Он знает, что тебя не было дома?
— Понятия не имею. Но он очень раздражен сегодня утром. Мы перебросились с ним лишь парой фраз. Слушай, Терри, я не могу больше встречаться с тобой, и ты должен это понять. Я очень сожалею, но придется отказаться от свиданий. Прости меня. Я была сумасшедшей, что так увлеклась тобой. Прошу тебя, не звони и не пытайся увидеть меня. Совершенно необходимо, чтобы он ничего не узнал о наших отношениях. Прости, Терри, дорогой…
— Слушай, Хильда, но не может же все так прекратиться…
— Он приближается…
В трубке послышались короткие гудки.
Когда мужчина любит женщину, так как я любил Хильду, ему недолго потерять голову от отчаяния. Я знаю, о чем говорю: после четырех бесконечных дней и еще более бесконечных ночей я чувствовал себя совершенно разбитым. Я не мог работать, грубил клиентам, за это время не продал ни одного телевизора и все время думал только о Хильде.
За это время я три раза звонил в «Голубую Сойку». Первый раз мне ответила Мария, толстая мексиканка, горничная Хильды, и я повесил трубку, второй раз ответил Делани, и я снова повесил трубку, третий раз ответила Хильда, и на сей раз повесила трубку она.
Не выдержав, я поехал к ее дому и, как вор, ходил в темноте по саду. И когда я увидел ее силуэт в окне спальни, мне показалось, что сейчас у меня остановится сердце.
На пятые сутки мне повезло. Я поехал в Глин-Кэмп и встретился с шерифом Джефферсоном. Хильда шла нам навстречу и, сделав приветственный жест рукой, с улыбкой прошла мимо.
В элегантном летнем платье, она показалась мне обворожительной и еще более желанной, чем когда-либо.
На пятый же день я вытащил из шкафа бутылку виски и начал пить. Я всегда пил очень мало, и виски подействовало на меня, как удар молота, но я должен был что-то выпить, чтобы заглушить сердечную боль. Это помогло: я уснул, но видел во сне Хильду…